Спорные территории, африканские трущобы, азиатские тюрьмы, покорение Сибири и создание фермы в Непале. Сделали подборку классных историй и интервью (с яркими цитатами), вышедших на «Пассажире» в 2020-ом.
1. «Больше всего людей интересуют больницы и морги». Сталкерская команда «Луч инквизиции» – о забросах, опасностях, Москве, Детройте и Рейке
Вообще, у подавляющей части людей интерес к заброшенным местам исходит именно из ассоциаций. Заброшенность ассоциируется с запустением, тленом, тщетностью, если хотите, со смертью. А смерть, в свою очередь – с болью, страданиями, мучениями, страхом, мраком и темнотой.
Отсюда наибольший интерес у большинства людей формируется к заброшенным больницам, моргам, тюрьмам и городам-призракам. Не зря же многие думают, что заброшенные места – это всегда логово маньяков, наркоманов, убийц, сатанистов, духов, сущностей и привидений, да что говорить – полтергейстов, ведьм и рейков ещё вдобавок. Тут уже кто во что горазд в своих фантазиях.
2. «Я думал, что все может кончиться очень плохо»: автостопом – через закрытые территории «Транснефти» в якутской тайге
Мне приходилось эти КПП как-то обходить, прятаться, по тайге шастать. Вспоминаю самый первый пункт – меня впечатлило, как это выглядит. Едешь-едешь, вдруг бах – просека становится огромной, будка стоит, очень серьезно все выглядит. Еще погода была мрачная, и полное ощущение, что я пересекаю, не знаю, какую-нибудь границу ФРГ и ГДР в середине 70-х годов. Грязь, распахано все. И надо было перейти эту просеку так, чтобы тебя не заметили с одной из этих будок. Где-то час я там метался, думал, что меня могут спалить и просто обратно отправить, и тогда ничего не выйдет.
Но, оказалось, что, как и все у нас в России, это только выглядит сурово. На самом деле всем плевать. Я думаю, что даже если бы меня заметили переходящим дорогу и трубу, никто не побежал бы специально меня искать. Всем было бы просто лень, все сделают вид, что ничего не было. И, если не заметят каких-то совсем странных вещей, то спишут все на охотника, грибника или просто местного, который идёт по своим делам. Все-таки это Сибирь, там много вольных людей, и они могут перемещаться в пределах всего пространства тайги куда угодно.
3. «Главное дело в мире – это огород». Как журналистка из Рязани стала фермершей в Непале
Я чувствую, особенно сейчас, в условиях какого-то апокалипсиса и зная мировую экологическую ситуацию, что ферма – это очень дальновидно. И когда случается какой-то коллапс, – вот как сейчас, например, – у меня нет никакой паники и страха из-за будущего. У нас есть база, земля – и я это чувствую. Главное дело в мире – это огород, жизнь в лесу. Здесь нет никакого богатства – земляные полы, «буржуйка»… Но это твоя база, и ты знаешь, что будешь здесь стоять, у тебя есть свой угол, ты не зависишь ни отчего.
4. Восточная Африка: от Кении до Сомалиленда. Часть 1: трущобы Найроби, средневековые порты и маршрутки матату
По городу большая часть людей передвигается на матату – кенийских маршрутках. Матату – это целый пласт местной культуры. Во-первых – притчей во языцех уже стала манера, с которой местные водители управляют этими под завязку забитыми микроавтобусами: превышают скорость, съезжают на встречку или обочину, да и вообще не очень парятся по поводу существования правил дорожного движения. При этом кенийцы говорят, что раньше все было гораздо хуже, и власти немножко навели порядок в этой отрасли.
Во-вторых – внешний вид транспорта. Каждый владелец стремится разукрасить свой автобус, и большинство из них полностью покрыты граффити: от замысловатых орнаментов до портретов хип-хоп звезд. А третье и самое незабываемое – это музыкальное сопровождение. Внутри почти каждого автобуса установлена аудиосистема и плазма, которые играют местное регги и показывают африканские клипы – примерно как блатняк в маршрутках на Руси, но гораздо оглушительней. Кстати, по замысловатости и изысканности русская и кенийская маршруточная музыка очень похожи. Разве что в Кении все два аккорда играются на слабую долю, а в тексте рифмуется не «тюрьма-Колыма», а «sun» и «fun». В результате за пару часов поездки на матату в центр города по пробкам успеваешь сполна прочувствовать местный колорит.
Другие части рассказа:
Восточная Африка: от Кении до Сомалиленда. Часть 2: растаманы, разводилы, чат и подземные храмы Эфиопии.
Восточная Африка: от Кении до Сомалиленда. Часть 3. Непризнанная республика, танки на улицах и африканская Москва.
5. Наказание по-тайски. Феликс Черемных – о бизнесе, тюрьме «Большой тигр» и рисовании серебряной иглой
Восьмой год моего пребывания в Бангкванге оказался очень тяжёлым. Было какое-то подавленное эмоциональное состояние. Начали появляться мысли о том, что все эти попытки получить амнистию ни к чему не приведут, и я останусь здесь до конца. Правда дело даже не в этом. Вот представьте, что вы находитесь в закрытом пространстве с одними и теми же людьми. В какой-то момент сознание меняется так, будто бы всё происходящее за забором – это что-то нереальное. Смотришь телевизор, где показывают вроде бы как реальный мир, а кажется, что это всё «Матрица». Будто какой-то фантастический фильм о другом измерении.
6. Северный Кипр. Как живет непризнанная турецкая республика?
В начале 70-х это был самый крутой курорт на планете. Звёзд мирового шоу-бизнеса тут было как собак нерезаных. Пятизвёздочные отели, модные ночные дансинги и мишленовские рестораны спинами толкались. Куда там Ибице с Майоркой! И тут – бац! Турки «освобождают» Кипр. В том числе и от туристов, которых войска ООН в срочном порядке эвакуируют на вертолётах. Владельцам заводов-газет-пароходов приказывают выметаться отсюда со скоростью болидов. Взять с собой разрешается только то, что можно унести в руках. В итоге все отели-рестораны-магазины вместе с товарами и оборудованием были брошены владельцами в надежде на то, что вся эта фигня не продлится долго. Фигня длится уже почти полвека.
7. Стопом – на Утриш. Часть 1: «Москва-Дон»
По государственной федеральной трассе М-4 «Москва – Дон» в сторону Краснодара двигался оранжевый КАМАЗ, в кабине которого восседали двое: я, в роли бармена, и спятивший дед, лакающий сорокоградусную за рулём грузовика. А ещё нашу компанию недвусмысленно разбавляли 25 тонн асфальта в кузове.
Вторая часть рассказа:
Стопом – на Утриш. Часть 2: «Ну, давай»
8. Споменики: забытые памятники Югославии (ФОТО)
По всей Югославии начали строиться памятники военным событиям, от гигантов размером с 10-этажный дом, до полуметровых экземпляров. В первое время они создавались в традиционном для своего времени стиле соцреализма, заимствованного у Советского Союза. Но с 1948 года отношения между странами резко ухудшились, и была дана установка для создания своего стиля, обязательно непохожего на советский.
Югославия позиционировала себя как прогрессивное государство, ориентированное в будущее. Созданные в то время проекты антифашистских скульптурных мемориалов впитали в себя всё максимально новое для того времени: черты абстрактного экспрессионизма, геометрической абстракции и анаморфного минимализма. Наверно, никогда ранее ни в одной стране мира скульпторы не могли разгуляться в своих смелых фантазиях, как в Югославии того времени. Государство щедро финансировало строительство спОмеников и в результате по всей стране возникла сеть мемориалов для новой идеологии памяти войны.
9. Едем в Пакистан: город-сказка Карачи, безумный авто-тюнинг и Пешавар без моджахедов
Город Карачи похож на сказку Андерсена: совершенно бесчеловечный и абсолютно безумный. Монструозная система шумных и пыльных улиц, по которым невозможно ходить пешком. Тротуары здесь если и существуют, то представляют собой разбитый асфальт или сломанные бетонные плиты. В основном же нет и такого, и ты просто бредешь по обочине, перешагивая через кучи мусора. Некоторые местные районы почище, другие – погрязнее. Но когда смотришь на местные речушки, покрытые слоем пластиковых бутылок, кажется, что один лишь Карачи сводит на нет все усилия западной цивилизации по сохранению биосферы. Впрочем, карачинцы – те, кто побогаче – избегают этого всего ада и пешком ходят только от дома до автомобиля и от автомобиля до работы. Меня подобные трудности не останавливали, и по большей части я исследовал город на своих двоих, шокируя пакистанских знакомых своими рассказами о пройденных расстояниях.
Вторая часть рассказа:
Едем в Пакистан: «Швейцария Востока», легендарные племена и одна из самых высокогорных трасс мира.
10. Экстремальный спорт в Секторе Газа: скейтбординг под блокадой и паркур на кладбище
Сейчас у нас нет помещения, и нам приходится тренироваться на улице. Конечно же, это не безопасно. Даже если ты приземляешься на песок, ты можешь получить травму. Другая проблема состоит в том, что местные жители очень раздражаются, когда видят ребят, которые занимаются паркуром на улице. Поэтому мы стараемся выбирать для тренировок пустые места. Идеальной локацией в этом плане стало кладбище: здесь нет людей, зато полно стен, заборов и других препятствий, которые можно преодолевать.
11. Поп-культура, наркотики и трансвеститы. Путеводитель по Мадриду Педро Альмодовара
Главной же точкой притяжения для всех, кто хотел как следует повеселиться, стал Мадрид. Эпоха вошла в историю под названием «Movida madrileña» – «мадридский движ». Это кутеж, это беспредел, это истерика, это макияж и безумные наряды для всех. Это героин на завтрак обед и ужин. Это секс на завтрак обед и ужин, если не повезло с героином. Сегодня мадридцы говорят: «Если ты помнишь мовиду, значит ты не был в мовиде».
12. Цейлонский капкан: как тату-мастер из России выжил в тюрьме на тропическом острове
Лечение было простым, но эффективным: если кто-то совсем громко вопил, и охраннику это надоедало, он заходил в камеру, одной рукой протягивал таблетку аспирина, а второй – хрясь! – палкой по хлебалу. В туалет тоже на цепи водили. Пока делаешь свои дела, дверь открыта, и стражник снаружи держит тебя за другой конец. Как собаку на выгуле. Правда, по прошествии времени, охрана расслабилась, и у меня была возможность сбежать. Но куда?! Ты на острове со всех сторон окружённом океаном. В тюремной робе, без документов. Если объявят в розыск – долго не побегаешь…
