Уфимский турист Олег Чегодаев впервые в истории в одиночку прошел пешком весь Уральский хребет – от ущелья Долгие горы на юге до горы Константинов камень на севере. Путь длиною в 3 183 километра занял 109 дней.
Олег Чегодаев – путешественник, спортсмен, фотограф и предприниматель – не всегда был «амбассадором Уральских гор», как он называет себя сегодня. Сначала была работа в МВД, вес под 110 кг, стихийный алкотуризм и ощущение, что нужно что-то в жизни менять. Постепенно увлечение спортом и путешествиями сформировало новые жизненные цели и задачи – популяризировать Урал, на собственном примере показать, насколько самобытными и разнообразными могут быть Уральские горы.
Об особенностях одиночных пеших походов, встречах с медведями, перевале Дятлова, кровавых трапезах и каменной готике Олег Чегодаев рассказал в интервью «Пассажиру».
– Олег, в 1991 году группа туристов под руководством Николая Рундквиста (известный советский и российский путешественник, писатель, географ – Прим. ред.) также прошла весь Урал, причем в более сжатые сроки. В чем же тогда уникальность вашего путешествия?
– Во-первых, они, как вы правильно заметили, шли группой. Я – один, хотя, не скрою, в разных точках Урала мне помогали люди. Во-вторых, Николай Рундквист с единомышленниками ехали на велосипедах, плыли на байдарках и сплавлялись на рафтах. То есть у них был комбинированный поход, а у меня – исключительно пеший. Ну, и по расстоянию разница существенная – у Николая Рундквиста маршрут получился примерно на 500 километров короче.
При этом я все равно считаю этих ребят круче, ведь у них не было навигатора, спутникового телефона, сублимированных продуктов и прочих ништяков, сильно упрощающих жизнь путешественника.
– Главную идею, смысл своего путешествия вы как формулируете?
– У меня была идея фикс – показать людям не разрозненную горную страну, как обычно выглядят Уральские горы на картах, а Урал как единый природный комплекс, включающий в себя и степи, и тайгу, и полярные пустыни. Показать, как он плавно меняется и какой он неодинаковый. Уральские горы – самые разнообразные в стране. Кроме того, Урал – это мост, соединяющий две части России – южную и северную. Если взять на 100 километров восточнее или западнее Уральских гор, то в северной части мы попадем в непроходимые топи и болота, идти по которым почти невозможно. Поэтому я пересек Урал, а вместе с ним и всю нашу страну, по хребту.
– Каков был бюджет вашего путешествия?
– Примерно полмиллиона рублей. Эти деньги пошли на снаряжение (одно только новое фотооборудование обошлось в 150 тысяч), продукты и организацию забросок по мере прохождения маршрута. Было бы еще больше, но меня выручили спонсоры, предоставившие палатку, спальник, шесть пар кроссовок и рюкзаки.
– Про заброски, пожалуйста, подробнее.
– Маршрут был разбит на 18 этапов. Соответственно, в конечную точку каждого этапа отправлялась заброска с продуктами, газом и вещами, которые нужны были именно на данном этапе. Первая половина Урала довольно населенная, поэтому там это все приходило на почту в ближайший поселок, и я забирал груз примерно через каждые 5 дней. На Приполярном и Полярном Урале участки удлинились, на их прохождение требовалось до 19 дней, а все необходимое мне доставляли на кордоны заповедников, национальных парков и к турбазам.
– Для прохождения через территорию заповедника обычно требуется оформление пропуска. С этим проблем не было?
– Нет, я не в первый раз это делаю. С администрацией некоторых заповедных территорий у меня хорошие личные отношения. Например, с Павлом Николаевичем Бахаревым из заповедника «Вишерский». Находясь там, я и отдохнул, и поволонтерил на заповедник в качестве фотографа.
– Фотооборудование, продукты, палатка… Сколько на маршруте весил ваш рюкзак? Приходилось ли ограничивать себя в питании, чтобы его облегчить?
– Вес рюкзака зависел от протяженности участка. Наибольший был около 30 кг, а в основном – примерно 12-15. Рацион у меня был разнообразный, но в нем было много сублимированных продуктов и быстрых углеводов (тех же конфет), которые я в обычной жизни стараюсь не употреблять. Бывало, что и местные жители угощали.
Помню, шел по полярной уральской тундре и за очередным поворотом реки попал к накрытому столу оленеводов-хантов. Точнее, к открытому боку оленя… Подошел, поздоровался, ребята пригласили отобедать за компанию. Отказаться – значит обидеть хозяев, и я согласился. Туша была еще тепленькой. Сперва отрезали мяса с бедра, потом дали кусочек почки. Ну, и напоследок – самое лакомство: прямо при мне топором разрубили кость и извлекли из нее мозг. Горбушку хлеба, чтобы была помягче, окунули в протекавший рядом ручей, и все это сверху посолили. Мм, пальчики кровавые оближешь (смеется)!
– Это вообще не опасно – есть сырое мясо оленя?
– Злоупотреблять точно не стоит. У северных народов дети уже в годик подползают и пробуют сырое мясо, а наш организм к этому непривычен. Но в целом это интересный опыт, почему бы и нет. Не шибко вкусно, но надо понимать, что таким образом оленеводы восполняют дефицит витаминов и микроэлементов. Да, еще оленьей кровью меня в тот день угостили. Каждый, наверное, слизывал кровь, поранив палец. По вкусу аналогично, просто оленьей крови больше и от этого в ней появляются сгустки. Никто не любит пить молоко с пенкой, вот и тут так же.
– Вспомните свои первые шаги на маршруте. Какие чувства вы при этом испытывали?
– Радость и тревогу. Радость от того, что все приготовления позади, и я наконец-то приступаю к реализации очень важной для меня цели. Тревогу, потому что ничего подобного в моей жизни еще не было. Да, я в хорошей физической форме, Уральские горы для меня родные, но, черт возьми, всякое может случиться…
– Медведи встречались?
– Семь раз за 109 дней пути. Это когда я животное сам видел. Они, я полагаю, несколько сотен раз за мной наблюдали. Просто обычно, к счастью для туристов, медведь не стремится к встрече с человеком, а какие-то уж совсем близкие контакты происходят по чистой случайности. В этой экспедиции был момент, когда медведь прошел в 3-4 метрах от меня.
– Как это произошло?
– Я шел по лесной просеке, по дороге такой на хребте, ветер сильно дул в лицо – соответственно, медведь не мог меня почуять. И вот я заворачиваю за дерево и вижу прямо перед собой его большую попу. Медведь ковырялся в земле и выкапывал какой–то корешок. Я начал потихоньку отходить назад, достал фальшфейер. Медведь на это отреагировал и повернулся ко мне. Я в этот момент резко закричал, поднял руки вверх, чтобы казаться объемнее, и… Короче, сработало – медведь испугался, перекувыркнулся через плечо и убежал.
– А волки или, скажем, росомахи представляют опасность для одинокого туриста?
– Для мужчины в нормальном физическом состоянии эти животные не опасны. Росомахи могут разве что залезть к вам в палатку и съесть продукты. Описаны случаи, когда волки нападали на детей. Это похоже на правду, потому что ребенок, образно говоря, входит в размерный ряд животных, на которых охотятся волки. Туристам моего возраста на Урале угрожают три вида животных: человек, клещ и медведь. С медведем я в общих чертах рассказал, как надо себя вести, а от энцефалита, переносчиком которого является клещ, может уберечь прививка.
– По поводу опасности встреч с человеком – это вы на своем опыте убедились?
– На моем маршруте, на Среднем Урале, была убита туристка, которая в одиночку сплавлялась по реке Серьга. За день до того, как я там проходил. Убийца, вор-рецидивист с двумя судимостями, находился под следствием, но был отпущен судьей под подписку о невыезде. Он жил в лесу со своей сожительницей, а туристка где-то рядом с ними остановилась на ночевку и была этим подонком зарезана… Я стараюсь избегать населенных пунктов, особенно в выходные дни и в пятницу вечером. Алкоголя на Урале предостаточно, так что нет никакого смысла рисковать и провоцировать неадекватную реакцию.
– На Северном Урале мне лично приходилось сталкиваться с манси, которые произвели неприятное впечатление. Видно, что люди спиваются. Или мне просто не повезло?
– У нас на Урале 4 коренных малочисленных народа: ханты, коми-зыряне, ненцы и манси. Первые три – успешные народы. У них много оленей, они знают и гордятся своей культурой и в то же время пользуются всеми благами цивилизации вплоть до Инстаграма. А вот манси, увы, по всем отзывам умирающий народ. От многих туристов я слышал о егере Валере, который, будучи манси, имеет спутниковый телефон, снегоход, моторную лодку и при этом не пьет. Он смотрится такой белой вороной на фоне остальных манси.
– Кстати, на землях манси находится печально известный перевал Дятлова. Он был у вас на маршруте?
– Да, конечно. Но смотреть там на самом деле нечего – я просто посидел под памятником, погрустил о том, что трагедия стала способом зарабатывания денег (одних только фильмов на эту тему сколько сняли), посмотрел на Отортен и решил, что хочу ночевать на этом красавце. Если не касаться всем известной истории, то после перевала Дятлова кардинально меняется ландшафт – непроходимая тайга уступает место горной тундре. Идти по ней гораздо легче. Кроме того, подстегивает мысль, что еще немного, и ты увидишь столбы Маньпупунёр. На мой взгляд, это единственный «гениальный шедевр» природы на Урале. Столбы прекрасны с любого ракурса, а не так, как обычно – когда вот с этого бока «вау», а посмотрел сзади – «скала скалой». Они действительно поражают, и сразу даже не понятно, как такое вообще могло возникнуть.
– Вы сделали много классных кадров в этом путешествии. Как вы их находите?
– Я не из тех фотографов, которые могут часами сидеть на одном месте и ждать обычный рассвет. Я по-другому работаю. Так как у меня хорошая физическая форма, я встаю рано, иду долго и стараюсь ночевать на вершинах. Неудивительно, что почти каждый день были удачные моменты для съемки. Особенно запомнилось восхождение на Мунин-Тумп – это в Вишерском заповеднике. Я шел на эту гору в дождь и туман без особых надежд увидеть местность дальше, чем на 50 метров. Но Урал неожиданно порадовал. Сперва поиграл для меня облаками, создавая с их помощью на скалах совсем загадочные образы, а затем, под утро, открыл все великолепие скальной готики хребта Мунин-Тумп.
– Вы говорили, что старались избегать населенные пункты, чтобы свести к минимуму нежелательные встречи и ситуации, но в некоторых все же побывали. Какое впечатление оставили уральские поселки?
– Разное. Поселком контрастов я бы назвал Кытлым. Здесь нищета старых деревянных зданий соседствует с относительным блеском военного городка, красота окружающих гор омрачается изуродованными драгой реками, а военные роют тоннель под Косьвинский камень… С другой стороны, наверное, именно благодаря военным поселок жив, а в горы здесь ведет самая ухоженная на всем Северном Урале дорога.
Или, к примеру, есть такой поселок Серебрянка на Северном Урале. Я мог бы запомнить его как милый таежный уголок, обжитый людьми. Как место, откуда Россия начала прирастать Сибирью – возможно, именно здесь Ермак перевалил через Урал. Но нет, в моей памяти останется отвратительная свалка, которую жители Серебрянки устроили на въезде в свой поселок. Даже не на задворках, а прямо у порога.
Вообще у меня не было цели специально посещать проблемные с экологической точки зрения районы Урала, но где-то они прямо бросаются в глаза. Взять хотя бы город Карабаш (если не слышали о нем, погуглите – будете неприятно удивлены): голые, покрытые кислотной пленкой горы и дым, идущий из труб комбината. И этот апокалиптический пейзаж, по сути, является «задним двором» национального парка «Таганай». В парке много стендов с полезной информацией о его природе, однако если бы я принимал решение об их содержании, я бы точно добавил раздел про Карабаш. В деле экологического просвещения контрасты работают очень хорошо.
Сам я взял за правило выносить с территории гор чужие пластиковые баллоны. Для меня это большое удовольствие – знать, что я не просто иду через Урал, но и по мере сил делаю его чище. Вообще, на мой взгляд, сейчас для того, чтобы быть ответственным туристом, недостаточно просто не оставлять следов, надо их активно убирать.
– Вам приходилось корректировать маршрут из-за объектов военной инфраструктуры или удалось уложиться в запланированные сроки?
– Я прошел весь маршрут как запланировал. Хотя, признаюсь, в одном месте мне пришлось для этого идти ночью. Дело было на горном участке магистрального газопровода «Сияние Севера», в 20 километрах от перевала Пеленёр. Там действуют серьезные меры безопасности, дорогу патрулирует вооруженная охрана, и вряд ли она пропустила бы бородатого мужика с фальшфейерами в кармане. Тем более, по опыту других туристов я знал – если нарвешься на охрану, тебя вывезут на перевал на машине. Для меня это было неприемлемо – маршрут задумывался как исключительно пеший. Поэтому я стартовал в час ночи и к половине шестого утра добрался до перевала. Но пару раз в кустах отсидеться все равно пришлось.
Я планировал пройти Уральские горы за 120 дней плюс-минус две недели. Точные рамки на такой большой период невозможно задать. Может помешать непогода, болезнь, заброска придет позже, чем ты рассчитывал… У меня этих форс-мажоров, за исключением разве что проблем с погодой, не было, поэтому я и уложился в 109 дней. Это с учетом 11 дней отдыха – как же без него при таком километраже. Были дни, когда я проходил по 50-60 километров. А всего к 17 августа было пройдено 3183 километра.
– Олег, что вы чувствовали, о чем думали, когда поднялись на Константинов камень – конечную точку своего маршрута?
– Честно говоря, ничего особенного не почувствовал. Вокруг те же курумы, туман и ветер. Все, как и на сотнях других вершин «до». Тогда я сел за вершинный тур, спрятался от ветра, закрыл глаза и начал вспоминать день за днем этот долгий-долгий маршрут. Вспомнил степные вершины крайнего юга, курумные реки, рассвет над Чусовой, брошенную в горах сеялку с видом на Косьвинский камень, готический замок вершины Мунин-Тумп, изматывающую, но прекрасную тайгу между «пупами» и Щугором, стену Тельпосиз и дальше-дальше на север… И почувствовал счастье. Я прошел Урал! Теперь, глядя на любую широту карты Урала, мне будет, что вспомнить.
– Вы прошли Уральские горы от края до края. Нет ощущения, что теперь они вами досконально изучены и пора закрывать эту тему?
– Совершенно нет. Я 15 лет хожу по этим горам и, по моим ощущениям, исследовал их где-то наполовину. Я планирую заниматься Уралом еще как минимум столько же. Все только начинается на самом деле.
