Путешествовать, не выезжая из города, найти удивительное у себя под носом, вовремя свернуть с нахоженных троп – дано не каждому. И пока кто-то в погоне за острыми ощущениями и экзотикой ездит за тысячи километров от дома, этим ребятам достаточно сеть в электричку или просто проехаться на метро. Участники команды «Луч инквизиции» рассказали «Пассажиру» об урбан-туризме в России, азах сталкинга, связанных с ним приколах, паранормальных явлениях в заброшках и о том, что будет, если тебя поймают на секретном объекте.
О команде
– Как устроена команда «Луча инквизиции»?
Дима: В текущем составе команды всего два участника. Мы проживаем в одном городе, иначе регулярные совместные сталки были бы невозможны. Распределения функций чёткого нет. Но так вышло, что контентом занимаюсь в основном я – по той причине, что имеется соответствующий опыт и просто творческое мышление, которое я перенял из хип-хопа (ранее очень активно занимался рэп-музыкой). Лена же, в свою очередь, помогает в поиске объектов, организационных моментах, а это тоже очень важно. Еще фотографирует в ходе исследования, принимает участие в видеосъёмке.
– У вас есть ютуб-канал. Какие места больше всего заинтересовали зрителей в ваших роликах? Какие темы наиболее популярны?
Дима: Больницы и морги. Но самая животрепещущая тема, которая постоянно пользуется интересом зрителей – это «Один на заброшке ночью». Такой контент особенно активно смотрят. Потому что у большинства людей это вызывает чувство уважения к человеку, который не побоялся (или побоялся, но сумел с этим справиться) и провёл съёмку заброшки ночью в полном одиночестве. Ведь это, как ни крути, для большинства считается опасным.
Об опыте
– Дима, в одном интервью ты рассказывал, что занимаешься сталкерством около 10 лет. Изменилось ли как-то твоё отношение к этому занятию за это время? Какие вещи привлекали сначала, какие – сейчас, а что отошло на второй план?
Дима: На самом деле, там я подразумевал то, что первые сталки произошли более чем десять лет назад. Но я тогда этим не занимался целенаправленно, и вылазки у меня происходили тогда довольно редко, да и в основном спонтанно. В стиле: «Я человек простой: иду по городу, вижу заброшку – иду в заброшку!». А последние несколько лет – это часть моей жизни и ещё одна открытая грань творческого проявления.
Привлекала в заброшках всегда именно атмосфера. Поэтому, например, меня не так сильно заботил вопрос, насколько хорошо объект сохранился. Сейчас ничего особо с тех пор не изменилось – посещаю заброшки для души. Любая подойдёт. С точки зрения контента для фото – тоже любые забросы подходят. А для видео уже приходится выбирать что-то поинтереснее, тут вопрос сохранности или легендарности имеет весомое значение.
– Какие самые неожиданные вещи попадались в заброшках?
Лена: Ничего такого из ряда вон выходящего или нестандартного не могу припомнить. Однажды нашли плюшевого зайца в полицейском участке. Бывают случаи, когда находим журналы с содержимым 18+ или средства контрацепции.
Дима: Пожалуй, это могильный крест, коляска и виселица. С виселицей всё довольно понятно, так как это просто чья-то чёрная шутка. А вот могильный крест и коляска вызывают вопросы.
Люди идут по улице и даже не подозревают, что под ними располагается огромный и по-своему прекрасный мир.
– Исходя из вашего опыта, какие типы объектов самые интересные и почему?
Лена: Всё очень индивидуально и зависит от каждого конкретного человека. Мне лично больше по душе приходится подземка: бомбоубежища, пещеры и т.д. Это не значит, что мне не интересны, скажем, заброшенные здания, города или крыши, просто именно подземные объекты окутаны большей таинственностью. Заброшки – они все на поверхности, а подземка скрыта от посторонних глаз. Люди идут по улице и даже не подозревают, что под ними располагается огромный и по-своему прекрасный мир.
Дима: Вообще, у подавляющей части людей интерес к заброшенным местам исходит именно из ассоциаций. Заброшенность ассоциируется с запустением, тленом, тщетностью, если хотите, со смертью. А смерть, в свою очередь – с болью, страданиями, мучениями, страхом, мраком и темнотой.
Отсюда наибольший интерес у большинства людей формируется к заброшенным больницам, моргам, тюрьмам и городам-призракам. Не зря же многие думают, что заброшенные места – это всегда логово маньяков, наркоманов, убийц, сатанистов, духов, сущностей и привидений, да что говорить – полтергейстов, ведьм и рейков ещё вдобавок. Тут уже кто во что горазд в своих фантазиях.
Я же люблю все заброшки, как ранее говорил. Вне зависимости от её былого назначения «при жизни» или состояния – каждая обладает уникальной и неповторимой атмосферой. Я разве что уже по факту посещения могу сравнивать конкретные заброшки и рассуждать, где мне понравилось больше, где меньше.
– К слову о том, что забросы часто связывают со всякими паранормальными явлениями: сталкивались в явном виде с чем-то подобным?
Дима: Честно говоря, ни разу не сталкивался. Хоть и объектов за плечами более полутора сотен. А что касается посторонних звуков на заброшках – это в 99% случаев объясняется каплями конденсата протекающей крыши, обваливающейся штукатуркой и сквозняками, которые роняют предметы, хлопают дверьми и рамами окон. А в ночное время слышимость всегда повышается, поэтому звуки воспринимаются более остро.
Я думаю, что паранормальное если и существует, то «приходит» оно не ко всем. А искатели таких явлений, конечно же, есть – в том числе и среди нашего окружения.
Лена: Я отношусь к подобным явлениям довольно скептически, но и полностью отрицать их существование не буду. Думаю, многим из нас хочется думать, что мы здесь не одни, что есть в этом мире что-то выходящее за пределы логики и нашего понимания, и что после смерти ничего ещё не заканчивается… Я не исключение. Но пока ни на забросах, ни в жизни, к сожалению, или к счастью, с таким не сталкивалась, а только слышала различные мистические истории от друзей и знакомых. А ведь было бы очень интересно испытать такое на себе, столкнуться с призраком, полтергейстом или чем-то подобным.
– Самая опасная вылазка?
Дима: Если говорить именно об опасности для жизни, то первое, что пришло на ум – это восхождение на заброшенную станцию «Дуга» в Чернобыльской зоне отчуждения. Её высота составляет 150 метров, а надёжность конструкций и лестниц вызывает сомнения. Ближе к вершине силы уже прилично иссякают, руки немеют, мышцы забиваются, а усиленный на высоте ветер вносит ряд дополнительных сложностей.
Лена: Занимаясь подобным видом деятельности перестаёшь вообще чего-либо бояться, а у меня в принципе никогда не было страха посещения заброшенных мест в одиночку. Самой опасной вылазкой можно всё же считать мою поездку в Париж. У меня там было запланировано ещё одно мероприятие, но главной целью было посещение системы Парижских катакомб. Проводника мне найти не удалось, и я пошла одна. Заблудиться мне бы там не составило труда, даже при наличии карты. Но моя смелость была вознаграждена, в катакомбах я повстречала ещё одних лазальщиков, которые знали это место лучше и согласились, чтобы я составила им компанию.
О субкультуре
– Как и когда сталкерство оформилось в субкультуру? Как думаешь, когда был пик интереса у нас в стране к этой движухе, и как с этим обстоит дело сейчас?
Дима: Словом «субкультура» я бы назвал не сталкерство, а урбан-туризм (или индустриальный туризм). Сталкерство – это просто одно из трёх его направлений. Ещё два – это диггерство и руферство, которыми мы тоже занимаемся.
Пик интереса, как мне кажется, начался около 15 лет назад, и он ещё не прошёл. Сейчас движение по-прежнему имеет высокую активность среди людей совершенно разного возраста.
– Проводя параллели с другими субкультурами: где проходит грань отличия «трушных» сталкеров от новичков?
Лена: В их поведении на объекте и подготовке к вылазке. В самом начале люди не знают тех ресурсов, с помощью которых мы ищем объекты. И тогда в группах, посвящённых заброшенным местам, где сталкеры выкладывают фото-отчёты со своих вылазок, начинаются выпрашивания координат выложенного места. Бывалые лазальщики уже давно таким не занимаются и ищут адреса самостоятельно, потому что прекрасно знают, что бесполезно к кому-то обращаться за подсказками. Особенно, если место малопосещаемое и в хорошей сохранности.
Я человек простой: иду по городу, вижу заброшку – иду в заброшку!
Тому, кто уже давно лазает иногда даже не обязательно знать точный адрес объекта, он может его обнаружить просто на местности, ссылаясь на свой опыт. В основном это, конечно, касается подземки, в особенности бомбоубежищ. Другие могут и не обратить внимание на такое, а лазальщик сразу поймёт – это оно!
Ну, и конечно, новички могут пойти абсолютно неподготовленными на заброс, без нормальных фонарей, без знания залаза и степени охраняемости. Они не соблюдают осторожность, шумят, что приводит к тому, что их ловят, и далее охрана усиливается.
– Какие бывают внутристалкерские приколы? Кто такой Рейк?
Дима: В основном это шутки про проблемы с охраной и полицией (где часто фигурирует бутылка), про неудачи при проникновении на объекты, про хабар (украденные с объекта предметы в качестве трофея или для извлечения какой-либо выгоды), про степень актуальности объекта в качестве «неизъезженного», про сохранившееся состояние (на сленге «сохран») или про залазы (место, рационально подходящее для проникновения на объект с учётом его особенностей).
Рейк – вымышленное существо, которое многим удаётся удачно визуализировать методом грима, эффектов постпродакшена, озвучкой, хитрыми ракурсами съёмки, и приправив это актёрской игрой. Получается некое существо, отчуждённо обитающее в отдалённых от людей заброшенных местах, агрессивно реагирующее на появление сталкеров. История стартовала в США, затем её подхватили и «наши» блогеры.
О сталк-географии
– Много ли по стране сталкерских команд, и поддерживаете ли с кем-то контакты? А что с международными связями?
Лена: Немало. Могу отметить питерских ребят из урбан-туризма, в т.ч. вот этого блогера, а также проект из Курска, с которыми, бывает, также снимаем совместные видео для наших каналов.
Одно могу сказать точно, в Москве сталкерам всегда будет, чем заняться.
Так складывается, что в большинстве своём в нашем кругу общения дружба складывается не с командами, а просто с отдельными людьми со схожими интересами из самых разных уголков, с которыми мы по возможности совершаем совместные вылазки на объекты.
– Москва – интересный для сталкера регион? Сколько объектов вы тут исследовали?
Дима: Москва – это, пожалуй, один из самых интересных городов для любого вида индустриального туризма, в частности, сталкинга. В самой Москве мы исследовали несколько десятков заброшенных и подземных объектов. Более точную цифру я сходу назвать затрудняюсь.
Лена: Однозначно интересный. Больше всего здесь именно подземных объектов: начиная с подземных речек и заканчивая огромным количеством бомбоубежищ. Если честно, то я никогда не вела подсчёт посещённых мною заброшенных мест. Сейчас уже сложно будет определить.
Одно могу сказать точно, в Москве сталкерам всегда будет, чем заняться. Ведь учитывая довольно нестабильную экономику нашей страны, ежегодно закрывается огромное количество самых различных предприятий и учреждений, которые в последствии становятся нашей целью!
– Какие привлекательные для сталкерства регионы России еще могли бы отметить, и чем они выделяются?
Лена: В России я не так много где была, но могу точно отметить северо-восток страны – Колымский край: там много небольших заброшенных городов, деревень, трудовых и исправительных лагерей, посёлков золотодобытчиков.
Семь лет назад, в то время, когда ещё не было нашей команды, и я не увлекалась на столь серьезном уровне подобными местами, мне повезло всё это посетить во время одного из путешествий с семьёй. Кстати, об одном из лагерей и самом известном городе Кадыкчане можно прочитать в нашем паблике.
– Какие зарубежные объекты, на твой взгляд, относятся к категории «must visit»? Какие хотели бы посетить в первую очередь?
Дима: Я очень давно хотел попасть в Детройт. Там 40 % города является заброшенным, а даунтаун превратился в гетто. Это последствия краха завода-гиганта General Motors, который давал основную часть рабочих мест населению. А ещё Детройт – важный город для хип-хоп коммьюнити всего мира, оттуда родом самый известный рэп-исполнитель Eminem. А рэп – это тоже моё хобби, им я занимаюсь гораздо дольше, чем сталкерством и урбан-туризмом в целом. Так что в этом городе я бы смог совместить атмосферу двух субкультур. Правда, там очень опасно, кругом одни уличные банды и отморозки, делящие территорию наркоторговли из-за лютой безработицы. Но всё же, рано или поздно, я туда попаду.
Лена: Это прежде всего, конечно же, Припять – моя мечта. Ещё одна, только теперь уже командная поездка со съёмкой видео в Парижские катакомбы, Парижское метро. Европейские замки и одно из самых мрачных мест с таким же мрачным прошлым – остров Повелья.
О практических аспектах
– Каков правовой статус ваших вылазок? Я слышал, например, что для попадания в одну популярную калининградскую заброшку надо просто дать ЧОП-овцу триста рублей – и никаких проблем. Насколько это типичная практика для охраняемых забросов?
Лена: По сути проникновение на охраняемую территорию – это незаконно. Но лично мне вообще кажется бессмысленной охрана некоторых, особенно уже очень сильно разграбленных и разрушенных мест. Ведь дешевле уже просто снести их, чем платить зарплату ЧОП-овцу. Хотя бывает, что как раз именно благодаря усиленной охране, забросы остаются в своём первозданном и почти нетронутом виде.
За обычные охраняемые заброшки (завод, бомбоубежище, санатории и другие учреждения) – максимум, что может быть, это объяснительная, либо штраф 500 рублей, как за распитие спиртных напитков – обычно правоохранительные органы идут на встречу и записывают именно так.
За посещение подземных речек могут предъявить статью 20.17 – самовольное проникновение на подземный или подводный объект. Это уже штраф в 3000 рублей.
Что касается особо охраняемых секретных военных объектов, в частности, это подземный город в Раменках, так называемое Метро-2 (другое название Д6 – секретная правительственная ветка), действующее метро и другие подобные охраняемые военными силами РФ места – это также либо 20.17, только штраф уже 70 тысяч и более, либо условка и уголовка. Сроки ареста и другие тонкости по этому вопросу в силу отсутствия необходимой компетенции озвучить не могу.
Что касается взяток, то это совсем нетипично для охраны. Потому что если с тобой что-то случится на их объекте, то отвечать придётся ценой своей работы и зарплаты перед руководством.
Поэтому, идя на охраняемый объект, нужно всегда точно знать, берут ли там «на лапу» или нет. В ином случае, понадеявшись на удачу, попадёшь впросак. Ведь ЧОП-овец после твоих расспросов возьмёт тебя на заметку и сделает всё, чтоб в этот день ты никуда не залез.
– За последнее десятилетие появилось много крутых девайсов, а интернет есть в каждой условной кофемолке. Как технический прогресс повлиял на ваши урбан-исследования? Что изменилось за годы?
Лена: Несомненно, появление огромного количества поисковых ресурсов, карт с панорамами и фото облегчает поиск новых объектов и информации о них, что в дальнейшем очень помогает во время их посещения. Ведь кто владеет информацией, тот владеет миром.
Ну и конечно, большое значение имеют соц. сети, благодаря которым мы можем поддерживать контакты с такими же урбан-туристами: обмениваться опытом, объектами.
Можно ещё отметить такую вещь, как дозиметр – прибор для измерения радиоактивных излучений. Теперь мы можем понять, где можно находиться долго, а откуда стоит побыстрее уйти, чтобы уберечь себя от облучения на объектах, где присутствует радиационный фон.
– Может ли сталкерский опыт как-то пригодиться в быту, в работе?
Дима: Вполне. Любой опыт важен. В работе мне помогало знание заброшенных мест и крыш. Таким образом я обеспечил успешные съёмки и безопасность персонала на одном из проектов фирмы, где я работаю.
В быту сталкерский опыт помогает держать себя в форме. Я работаю в компьютерной сфере, работа часто сидящая. А в «вылазках» я всегда активен. Много хожу, преодолеваю различные препятствия в виде заборов, стен, окон. К тому же на спине всегда рюкзак с нужным инвентарём. Мышцы постоянно находятся в работе. Можно сказать, что отчасти сталкерство выполняет функции спортивной секции.
Лена: Такой опыт может помочь в целом по жизни. Например, во время походов на природу умение легко находить забросы по карте поможет не потеряться в лесной глуши, да и в принципе где угодно.
Во время вылазок мы иногда проходим не по одному десятку километров, это очень способствует развитию выносливости.
Может с первого раза не получиться попасть на объект, но ты предпринимаешь всё новые попытки, ищешь пути обхода. Это учит никогда не отступать и упорно идти к своей цели. Будь то сталкинг, личная жизнь или карьера.
Но прежде всего, как мне кажется, сталкерский опыт может, понадобиться в каких-то экстренных жизненных ситуациях, нежели в обычной мирной жизни.
– Твои советы молодым и зелёным? С чего начинать? Чего избегать? Существуют ли действия, которые считаются «западлом»?
Лена: Начать, наверное, нужно, прежде всего, с изучения информации о том, что тебе может грозить по закону: будь то штраф или просто объяснительная. В любом случае, человек должен осознавать все риски, когда начинает заниматься подобного рода деятельностью.
Слаженная работа команды – это 90 % успешной вылазки.
Также не стоит сразу рваться на суперохраняемые объекты. В самом начале стоит отдать предпочтение местам с лёгким доступом, чтобы подготовиться к чему-то большему.
По-моему, самое главное, чего стоит избегать, лазая по забросам (помимо охраны, наркоманов и т.д.) – это ненадёжных людей рядом с собой, которым ты не доверяешь на все сто. Ведь слаженная работа команды – это 90 % успешной вылазки.
Со стороны, так сказать, молодых и зелёных, да и не только их – «западлом» всегда считался «запал» объекта, то есть выкладывание фото с него и подписи, что это и где оно находится. Всё – считай, объекта нет. Люди, не умеющие себя вести, просто всё растащат и разнесут по кусочкам. А это, как следствие, ведёт к повышению охраняемости места.
Дима: Заброшенный объект – это всегда место повышенной опасности. Советы… Всегда соблюдать осторожность, даже там, где опасность по ощущениям полностью отсутствует. Побеждает тот, кто умеет ждать. Ходить на вылазки только в трезвом виде. Способность адекватно оценивать ситуацию и принимать решения ещё не раз решат исход в пользу того, кто данным советом воспользуется.
Начинать надо с простого. Это во всех жизненных ситуациях работает всегда одинаково.
Избегать надо действий, особенно, необдуманных, когда результата можно достичь и без их совершения.
Про «западло» судить никого не хочу, так как у каждого свои ценности, и их приемлемость тоже носит весьма субъективный характер. Критериев тут быть не может. Лично для меня «западло» – это когда берёт верх высокомерие и желание самоутвердиться за счёт поливания грязью других. Как бы уровень, знания, навык и опыт ни повышались – всегда нужно оставаться человеком.
Понравился этот материал? У нас на «Пассажире» есть еще много интересного! Лучшие статьи за 2018-ый год можешь посмотреть здесь, а чтобы следить за новыми публикациями, подпшись на сообщества журнала «В контакте» и Facebook, листай нашу страничку в Instagram или смотри канал в Telegram.
