Вспоминая прогулки в самом злачном берлинском районе
Пройдя немного по Скалитцер штрассе вдоль линий надземного метро, я миновал краснокирпичную Эммаускирхе, футбольное поле с зеленым газоном и ближе к четырем утра оказался на Обербаумбрюке – неоготическом мосту, соединяющем берлинские районы Фридрихсхайн и Кройцберг. По дороге я зацепил маленькую бутылочку какого-то пойла, типа коньяка, и смешал его с колой. На дворе стояла середина ноября, было прохладно, свежо и немного зябко.
Ненадолго я остановился в одной из причудливых башенок моста. Глотнув алкоголя, я облокотился на перила и уставился в темноту вод реки Шпрее. На секунду меня одолел какой-то неподконтрольный поток эмоций, вихрем смешались тоска, одиночество, ощущение драйва, свободы, перемен.
За спиной на велосипеде, изрядно виляя, пронесся бородатый парень с дредами до копчика. Потягивая пойло, я поплелся дальше в сторону хостела. На соседнем Варшауербрюке у ларьков оживленно спорили темнокожие мигранты, а из метро то и дело вываливались молодые компании и одинокие пассажиры, неспешно растекавшиеся по мостовой. Суббота, 4 утра. Похоже, здесь в подземке посреди ночи можно попасть в самый настоящий «час пик».
Запахло жареными сосисками с карри. Окинув взглядом неопрятные окрестности станции, я сделал очередной глоток и шумно выдохнул: начинаю врубаться в Кройцберг.
Кройцберг – это район в составе берлинского округа Фридрихсайн-Кройцберг, который получил свое название от одноименного холма на юго-востоке территории (в парке Виктории). Пока не случилась административная реформа, Кройцберг, как и Фридрихсхайн, были самостоятельными округами, разделенными рекой Шпрее. До падения берлинской стены, самый известный участок которой сохранился именно здесь (на восточном берегу реки), Фридрихсхайн относился к восточной Германии, а Кройцберг – к западной (это была зона оккупации США). В какой-то момент недорогое и пустующее жилье привлекло новых обитателей: сюда в большом количестве стали стекаться мигранты, а в 70-80-х годах в бедных кварталах района получили развитие различные неформальные течения. В результате Кройцберг стал оплотом развития сквоттинга, уличного искусства, протестных движений, молодежных экстремальных субкультур.
На берегах Шпрее
На следующий день я вышел из хостела ближе к обеду. Со мной в комнате ютились две китаянки и итальянец. Еще две койки пустовали. Когда я выдвигался из «каюты», миниатюрные девочки-соседки неясного возраста шныряли туда-сюда по маршруту комната-душ-уборная, периодически перешептываясь друг с другом, а парень, укутавшись футбольной «розой», откисал на нижней «полке» после ночной гулянки.
На улице нависал густой туман. Напротив хостела, на углу Варшауэр и Грюнбергер штрассе, имелась трапезная формата «пиво-шаурма», где я обычно завтракал или обедал, в зависимости от времени подъема. Не стал исключением и этот день – я пересек трамвайные пути и занырнул в кафе. Ценник здесь был вполне гуманный – большая «дёнертеллер» (то бишь, шаурма на тарелке) с рисом и бутылка «Берлинеркиндл» стоили несколько евро.
Как выяснилось во Фридрихсхайне, где был хостел, (как и в Кройцберге) находится множество клубов и баров, а прямо в 10 минутах ходьбы от ближайшей станции метро Варшауер штрассе базируется мекка для любителей техно, клуб «Бергхайн», пару лет назад признанный лучшим клубом мира. И все же, в тот момент техно меня мало интересовало, поэтому, допив пиво, я снова двинулся на тот берег реки – благо, вечером там планировался мощный панк-хардкор «гиг» (а, может и не один).
Постиндустриальные пейзажи берегов Шпрее сложно представить без всем известных берлинских граффити (таких как гигант из розовых человечков, или клерк в часах-наручниках), узнаваемых по картинкам в сети даже теми, кто никогда не был в этих местах. География мастеров стритарта, преобразивших здешний индустриальный облик впечатляет: Италия, Бельгия, Швейцария, Франция, США, Бразилия, Великобритания… К сожалению, в последние годы легендарный ареол вокруг Кройцберга сыграл с ним злую шутку, сделав некогда одни из самых бедных кварталов города популярными у туристов, привлекательными для проживания состоятельных европейцев и заманчивыми для бизнесменов. В знак протеста против джентрификации, охватившей район, некоторые графитчики стали закрашивать свои произведения.
Ораниенштрассе – сердце Кройцберга
После обеда хмурое небо над Берлином сменилось бодрящим ноябрьским солнцем. Ну а я, держа в руках баночку «джека» с колой, шнырял туда-сюда по уже родной Ораниенштрассе. Если у Кройберга есть сердце, то оно должно находиться где-то здесь. Всевозможные кафе, открытые мигрантами – индийские рестораны, китайские и мексиканские забегаловки, турецкие рыгаловки с донерами базируются тут вперемешку с многочисленными панковскими и хипстерскими барами, где нескончаемые тусовки начинаются поздно вечером и продолжаются как минимум до утра, перетекая из одного притона в другой. У многих заведений на улице стоят лавочки или несколько стульев. Идеально для дневного релакса: сидишь себе, нежишься в лучах ноябрьского солнца, потягиваешь «Астру» и втыкаешь на многообразие местных фриков.
На этой же улице находится ряд магазинов уличной одежды, а также Coretex Records – главный берлинский панковский магазин мерча и музыки. Здесь, конечно, можно надолго зависнуть, особенно с непривычки. Попав в него в первый раз, я был уверен, что останусь здесь жить.
Через несколько домов от «Кортекса» на пересечении с Марианненштрассе есть еще одно культовое место под названием «SO36». Это самый известный рок-клуб Кройцберга, а может и всего Берлина. В названии клуба зашифровано его юго-восточное расположение (Sudost), а 36 – это исторический индекс района. Заведение уже немолодое: пару лет назад отмечали его 36-летний «юбилей».
Восточнее станции метро «Гёрлицер банхоф» Ораниенштрассе переходит в Винерштрассе, где находится другое задорное местечко – рок-н-ролльный клуб Wild at heart. Там постоянно проходят панк, ска, хардкор, скайко- и рокабилли гиги.
Напротив клуба вдоль улицы протянулся невзрачный, но известный у молодежи далеко за пределами Германии парк Гёрлицер. Говорят, здесь любят «позависать» растаманы, а всякие подозрительные типы активно барыжат травой и прочими штуками. В левацких и неформальных кругах парк «Гёрли» стал одним из символов «свободного Берлина». Наркоторговлей занимаются в основном африканские мигранты, число которых здесь выросло в последнее время до пары сотен. В какой-то момент «лавочку» решили закрыть, предлагался даже лояльный вариант открытия здесь легального кофешопа, однако все закончилось полицейскими облавами. В результате барыги просто переместились из парка в окрестные переулки. Мнения местных жителей на ситуацию разделились: часть поддержала борьбу с наркоторговцами, другая, напротив, восприняла это как подавление «вольного духа Кройцберга», а задержание чернокожих – как проявление расизма.
SO-36 и Trinkteufel: пати и афтепати
Ближе к вечеру я встретился с друзьями у хостела, неподалеку от сквота Кёпи, чтобы двинуть в SO-36 на концерт. У входа в клуб традиционная толкучка – панки, скины, крастеры, разного рода леваки, студенты, олдовые тусовщики, – кто-то готовится зайти внутрь, допивая 3-4-ое пиво, кто-то туда и не собирается – и так весело. Среди публики встречаются русскоязычные ребята – из разных городов России, а также из Беларуси, Казахстана, Израиля. Туда-сюда маячат несколько обитателей Кёпи – раздают флаеры на грядущий diy-концерт в своем сквоте в поддержку, кажется, польских антифашистов. Среди десятка неизвестных групп, указанных на афишке, узнаю лишь одну знакомую латвийскую хардкор-команду.
Отменное шоу в SO-36 собрало достаточное количество народу, чтобы клуб был практически заполнен. Хэдлайнером концерта была знаковая в определенных кругах московская хардкор-группа – официально распавшаяся пару лет назад команда собралась снова, чтобы отыграть один концерт в Берлине (кстати, в дальнейшем этот фестиваль станет отправной точкой в новой вехе ее истории).
Все маргинальные тусовки Кройцберга рано или поздно перетекают в панк-бар Trinkteufel, чумовое место ну углу Наунинштрассе и Адальбертштрассе. Заполночь после шоу оказался здесь и я – самое время вливаться в местную вакханалию. Подсаживаемся за столик к знакомым лицам, кто-то передал самокрутку. Благодарно киваю, нахожу огонь, затягиваюсь, смотрю поверх сидящих вокруг. В стакане какое-то пшеничное за 3 евро, из колонок, кажется, Agnostic Front. Вспоминаю вчерашнее индийское кафе, понимаю, что сейчас неплохо было бы заполнить желудок чем-то кроме пива, но теперь уже поздняк метаться. И с этими мыслями осушаю первый пивной бокал.
