Мы в «Пассажире» любим продуктивные путешествия, когда из поездок удается привезти что-то большее, чем пачка фоток для «Инстаграма». Ребята из кофейного кооператива Molotov, очевидно, мыслят также. После полуторагодового путешествия по Мексике они выпустили фильм о сапатистах – индейцах-либертариях из деревень южно-мексиканского штата Чьяпас, а потом – прониклись этой темой настолько, что создали собственный кооператив по продаже сапатистского кофе.
Про быт индейцев-крестьян из мексиканских джунглей, съемки и выпуск документалки, организацию кофейных поставок, и о том, как попасть в деревни Сапатистской армии народного освобождения – нам рассказала одна из создателей кооператива Елена Корыхалова.
О сапатистах
– Как у вас возник интерес к сапатистам? Это и была основная причина поездки в Мексику?
– Мы намеревались долго путешествовать по Мексике и не стали брать обратных билетов. Это было в 2012-м году, и поездка была приурочена концу света по календарю майя. Нам было интересно посмотреть, что за события будут происходить в стране, и как собственно люди будут проживать этот несостоявшийся конец света.
Помимо прочего целью было производство контента – хотели снимать короткие видео. Мы отправились в небольшой город Паленке штата Чьяпас. Тогда из-за такого события он был переполнен, как, наверное, и другие города штата. Там собралось много людей со всего света, куча хиппарей, каких-то эзотериков, но наше внимание приковали сапатисты. Они вышли на улицу в огромном количестве, чем удивили людей вокруг. У них не было никаких анонсов этой акции – мы потом проверяли. Вышли с посылом: «Это мы настоящие майя, и мы существуем».
Долгое время сапатисты не выпускали никаких коммюнике, но с того случая началась их активная деятельность, и мы стали снимать про них. Тема оказалась сложной, многогранной, и тогда мы решили делать не просто какие-то короткие заметки, а полноценный документальный фильм.
– Что вас зацепило в этой сложной теме?
– Момент самоорганизации. Изначально мы собирались снимать короткие видео именно об этом. Сапатисты – это пример масштабной самоорганизации. Десятки тысяч людей, вовлеченных в построение нового общества.
Мы слышали о сапатистах до этого, но знаний было немного. В головах сидела книга «Четвертая мировая война» Субкоманданте Маркоса в переводе Олега Ясинского – единственный источник информации на русском. Испанский тогда мы знали слабовато.
– Какие ключевые моменты вы хотели затронуть в документалке? И как организовывали первичный коннект с сапатистами?
– Ключевой для нас была цель отразить настоящее сапатистов, потому что последней информацией была книга Ясинского 2003-го года.
Для начала мы просто начали гуглить и нашли Центр по правам человека «Фрай Бартоломе де лас Касас», или, как ее называют, «Фрайбу». Это некоммерческая организация, которая является посредником между сапатистами и государством. Её основал епископ, который был основным миротворцем после сапатистского восстания 1994 года. Эта организация приглашает волонтёров, но только тех, кто относится к каким-то дружеским объединениям. Люди должны понимать суть конфликта и его историю. Мы не могли предоставить им нашу принадлежность к подобным организациям, но в итоге нас всё же приняли, во многом потому что в России нет ничего подобного.
Нас отправили в поселение, где нужны были наблюдатели, но считалось, что вероятность какого-то конфликта крайне мала. Там мы могли снимать, и местные жители были не против разговаривать на камеру. В этой деревне мы провели две недели, которые прошли очень спокойно и даже отчасти скучно, потому что ничего не происходило. Иногда нас развлекали, привлекая к сельхоз работам и приглашая в гости.
Спустя несколько лет конфликт в этой деревне обострился: вооруженные люди заблокировали подходы к селению и угрожали местным жителям. Один человек из деревни был убит, после чего прошла большая кампания солидарности от многочисленных волонтеров, которые были с ним лично знакомы.
Сейчас убийства происходят нечасто, но регулярно. В разных точках Чьяпаса периодически накаляется обстановка. Всегда зачинщиками становятся парамилитарес – вооруженные соседи сапатистов, которым власти обещают разные плюшки за акции устрашения – обстрелы, блокады дорог, разорение домов или общинных центров. Сами сапатисты не доставали оружие с момента восстания. Несколько человек в год с их стороны погибают. Чаще это происходит от шальных пуль, но иногда и в результате целенаправленных убийств. Местные власти закрывают на эти преступления глаза, списывая на местные частные проблемы, и не расследуют нападения и убийства, хотя, конечно, в деревнях всем всегда известно, кто виноват. Все это на виду.
– Сложно было наладить коммуникацию с жителями, или они были не против?
– Сапатисты – открытое сообщество, и для таких визитёров как мы у них предусмотрены административные центры – так называемые «улитки». Чаще всего это несколько домов, которые представляют собой отдельную деревню. Здесь ждут туристов. Ты можешь просто прийти с улицы, и тебе обо всем расскажут и покажут. Но, что касается съёмок: всё становится гораздо сложнее. Тут нужно договариваться, и мы ждали разрешение около полугода. Отчасти поэтому мы не могли никуда уехать путешествовать в другую страну: в любой момент нам могли дать разрешение на съемки в каком-нибудь поселении.
– За эти полгода вы ничего не снимали?
– Мы снимали всякие публичные мероприятия. Сотрудничали с местными организациями, подружились со многими людьми. А для съемок в поселениях нужно было получить добро на всех уровнях их самоорганизованного управления. Вообще, они даже какие-то внутренние решения принимают очень долго, чтобы всех всё устраивало.
– Что происходят на ассамблеях сапатистов?
– Ассамблеи в Мексике – это частое явление, они организуются не только у сапатистов. Люди там любят собраться и обсудить какие-то вопросы, постараться решить проблемы.
Если тебе не интересна тема, о которой идёт речь, то это довольно скучное мероприятие. Много людей хотят высказаться, и всё это проходит в монотонном режиме несколько часов, кто-то даже может заснуть.
– Вам удалось поговорить с субкоманданте Маркосом?
– Мы пытались один раз. На одном спонтанном мероприятии, где было командование сапатистов, мы попросили об интервью у персонала, но нам отказали. Тогда он никому не давал интервью, это было его первое за долгое время пребывание на публике. Больше мы не просили о встрече. Сапатисты и сам Маркос всегда педалируют эту тему и говорят, что он только представительная фигура и их голос – он просто передаёт общие слова.
– Расскажите про быт сапатистов. Чем они занимаются?
– Мы были в нескольких деревнях, и там обычная крестьянская жизнь. У них точно такие же дома и поля. Разница проявляется в деталях. Например, у сапатистов сухой закон – им нельзя пить. Поэтому, если в деревне есть какое-то место, где можно выпить, там не встретишь сапатистов.
У них есть общие поля и дороги. Вот, к примеру, у них есть кукурузное поле, и они следят за ним вместе, а после сбора урожая всё делят между собой. Такого не встретишь у партидистов – так они называют жителей, которые поддерживают правительство.
– А как они отдыхают?
– У них есть различные музыкальные инструменты, и они просто собираются и играют музыку. Почти в каждой деревне есть «самодельные» футбольные поля и баскетбольные площадки.
Сапатисты очень любят праздники, и их организация предоставляет для этого массу возможностей. Регулярно проходят региональные собрания, куда съезжаются и знакомятся представители от разных деревень. У таких мероприятий всегда предусмотрены танцы. Они могут танцевать всю ночь, поспать 2 часа, а утром уже сидеть на ассамблее.
О фильме
– Сколько времени у вас заняло производство фильма?
– Мы монтировали почти два года. Пришлось отсматривать примерно 3-4 терабайта видео. И всё это делал один человек, потому что одному из нас нужно было работать.
Самое сложное – передать контекст. Когда мы снимали, то думали, что всё спросили и собрали всю важную информацию. Но в итоге что-то не подходило, и приходилось дополнять архивными кадрами.
– Какую цель вы изначально ставили при создании документального кино? Может, были какие-то личные амбиции? Показать фильм на фестивалях?
– Ну, личных амбиций точно было мало, особенно под конец монтажа, который длился так долго. Конечно, главной целью было рассказать о сапатистах, их состоянии на данный момент, и как-то кратко погрузить людей в контекст.
Мы отправляли заявки на несколько фестивалей, но в итоге участвовали только в «Делай фильм».
Очень приятно, что люди пишут и спрашивают разрешения на коллективные показы фильма до сих пор. Он есть на ютьюбе, оттуда к нам приходят многие иностранцы с предложениями сделать субтитры.
Мы считаем, что в этом плане выполнили свою задачу. Несмотря на то, что наш документальный фильм вышел уже несколько лет назад, всё равно он до сих пор является самым актуальным.
У нашего проекта есть минус: мы явно на стороне сапатистов. Поэтому фильм получился довольно однобокий, но мы искренне хотели найти и тех, кто не любит сапатистов. Мы потратили на это последние полгода пребывания в Чьяпасе. И всё было зря. Даже если мы находили таких людей, они отказывались говорить, потому что это непопулярная точка зрения. Все местные жители считают, что сапатисты правы, требуя каких-то базовых прав для себя. И благодаря восстанию они действительно избавились от рабских условий. К ним не может быть никаких претензий. Они мирные люди, живущие в гражданском обществе, строящие свои проекты, которые развивают общество и внешний вид поселений.
Благодаря им город Сан-Кристобаль-де-лас-Касас, я подозреваю, стал совершенно иным после восстания. Сейчас это очень интернациональный город, где много туристов.
– За те полтора года, что вы не покидали Мексику…
– На самом деле мы уезжали на два месяца в Москву и организовывали краудфандинг, который прошёл не очень удачно. Из-за постоянных съёмок во влажности у нас сломалась техника. В Мексике было всё очень дорого покупать, а билеты были относительно дешёвые. За 10 тысяч рублей на человека мы могли улететь в одну сторону.
Мы решили собрать деньги на технику краудфандингом. Очень на это надеялись, но тогда он ещё не был так популярен в России. Следовали рекомендациям менеджера с Boomstarter. Как-то получилось, что наш проект вошёл в подборку фильмов вместе с «28 Панфиловцев» и ещё каким-то масштабным фильмом. После этого у нас появились спонсоры–«не друзья», и о проекте узнали.
Хотели собрать 100 тысяч на перелёт и покупку камеры, но получилось меньше. И потом там есть комиссия 30% – нам пришлось докидывать ещё свои деньги. В общем мы собрали тысяч 50 и, грубо говоря, ничего не потеряли, но и не приобрели за эти два месяца… Но зато о нашем проекте узнало очень много людей. Люди писали, брали интервью, и информация о сапатистах стала появляться на русском языке.
О Мексике
– Вы сталкивались с криминалом в Мексике? Случались ли какие-то нападения или кражи?
– В Чьяпасе нет. Это вообще очень мирный штат. Там чувствуешь себя спокойно, никто на каждом шагу не говорит тебе о наркокартелях, можно спокойно гулять ночью. Как только ты выезжаешь из штата, то вся эта опасность и страх начинает тебя окружать, хотя бы из-за слов местных жителей. Мы же путешествовали автостопом, и когда просто переезжали границу штата, нам говорили: «Не стойте на этой дороге, здесь же ездит наркокартель!»
Однажды в Мехико нас пытались ограбить с пистолетом – украсть фотоаппарат прямо у метро в центре города. Но я начала кричать, Олег не стал отдавать фотоаппарат, и получилось, что мы словесно прогнали грабителя. Даже передвигаясь в поезде, где ездят мигранты, которые нелегально пытаются пробраться из Латинской Америки в США, не было никаких ситуаций.
– Расскажите, что вас поразило в стране как туристов?
– Там интересно и поразительно всё. Очень много красивых людей в разной одежде, едят вкусную еду посреди чудесной природы. Довольно низкие цены, по крайней мере не дороже, чем в России.
Мне кажется, Мексика – это лучшая страна для путешествий, особенно для русских. Нас там по умолчанию очень любят. Мексиканцы хорошо осведомлены о России и русской культуре. Когда разговариваешь с образованным мексиканцем, зачастую он знает о России больше тебя. Если туда приезжает русский балет – там полный зал и овации. Мы ходили на постановку и видели это своими глазами.
Уважение проявляется, и когда ты садишься в машину как автостопщик. Сначала тебя воспринимают как гринго, а когда говоришь, что ты русский, отношение сразу меняется. Отвезут, куда хочешь, накормят, всё подскажут.
Ещё скажу, что путешествовать автостопом гораздо комфортнее. Есть автобусы, но это всегда очень долго. До 1994 года, до соглашения о свободной торговле с США в Мексике была очень развитая разветвлённая пассажирская железнодорожная сеть, но с того времени эти железные дороги заняты исключительно грузовыми перевозками товаров из Латинской Америки на север, в США и Канаду. Сейчас остались только туристические маршруты, но они очень дорогие.
О кооперативе Molotov
– Как у вас появился Molotov?
– Начну с самого начала. Когда мы связались с «Фрайба», то ездили с беженцами на плантации собирать кофе. Тогда мы поняли масштаб этих плантаций, и что они обеспечивают жизнь этих людей. На деньги с кофе они приобретают то, что не выращивают сами.
Там есть такая система взаимодействия с «койотами» – торговцами, которые мешками очень дёшево покупают кофе у коренных жителей. Затем на мероприятие, где был Маркос, съехались представители кофейных кооперативов. До этого мы мельком слышали о них, нам это было интересно – как способ поддержки и финансирования сапатистов.
Когда мы приехали в Россию, смонтировали фильм и начали показывать, люди, видя кадры сбора кофе, постоянно стали нас спрашивать: «Где взять кофе сапатистов?»
Мы узнали, что есть один человек, который возит сапатистский кофе маленьким количеством из Европы в Санкт-Петербург. Для распространения это были совсем маленькие партии. Человек предложил нам объединиться, чтобы мы начали заниматься поставкой кофе самостоятельно. Написали двум немецким кооперативам, что мы знаем о сапатистах, снимали о них фильм и хотели бы привозить их кофе. Поехали на ежегодную встречу кофейных кооперативов, познакомились и договорились с немецкими товарищами, что они будут привозить нам зелёный кофе без наценки. Ну, а дальше мы начали осваиваться в этом деле. Научились растаможивать, нашли обжарщиков кофе и так далее.
– Поставки кофе из Мексики в Россию – это долгий и сложный процесс. Расскажите про этот путь.
– Сначала сапатисты доставляют кофе со всеми документами в порт. Оттуда он идёт две недели на корабле из Мексики в Германию. В Германии «растаможка» занимает порядка двух недель, потом – к нам на таможню в Петербург. Всё это занимает примерно два с лишним месяца. Довольно часто еще случаются всякие сложности с документами. Из-за этого всё происходит так долго.
– Вы заказывайте одну партию в год. Сколько она весит?
– С каждым годом из-за роста спроса мы увеличиваем вес партии в полтора раза. В этом году заказывали двадцать мешков – это полторы тонны. Довольно компактно выглядит. Это маленькая партия, относительно того, сколько заказывают кооперативы в европейских странах. Там договоры, которые в 50-100 раз больше нашего.
– Как я понял, вы довольно избирательны при выборе дистрибьюторов. Расскажите, по каким принципам происходит ваш отбор? Как вы их находили на первых этапах?
– На самом деле, мы никого не искали, к нам обращались сами. Сначала это были просто какие-то знакомые, затем обращались люди, которые что-то знают о сапатистах. Вообще, мы открыты для сотрудничества. С нами можно связаться и продавать кофе у себя, если вы готовы распространять информацию о сапатистах. Мы бы не хотели, чтобы он продавался под безликой маркировкой «Мексика, Чьяпас», как это принято в индустрии спешелти кофе.
– Вы не думали открыть своё заведение с сапатистким кофе?
– Думали, но пока это для нас довольно сложный процесс. Нужно понять, пользовалось ли бы такое место спросом. Сейчас сваренный сапатистский кофе можно попить только в кафе «Дядя Фади» в Питере.
О визите сапатистов в Европу
– Один из последних постов у вас в паблике – о том, что сапатисты собираются поехать в Европу. Там довольно расплывчато рассказывается об их планируемом визите. Сейчас уже есть какая-то конкретика?
– Нет, до сих пор мало что понятно. Известно только, что их будет 120 человек. Это не только сапатисты, но и представители индейского конгресса, большая часть из этих людей – женщины. Поедут разными способами: круизными лайнерами, самолетами и так далее. Была новость о том, что они хотят добраться по океану на лодке, которую начали строить. Никто до сих пор не понимает, шутка это или нет.
Сначала они приедут в Европу – скорее всего в Испанию, а дальше – по другим странам. Сапатисты направляют запросы в разные точки мира о том, сколько человек там смогут принять. Каждая страна имеет свою организационную группу, которая может сформировать для них какую-то программу. Начальной точкой обозначено 1 июля, а дальше все будет зависеть от желаний сапатистов и организаторов. Вообще они намеревались посетить все континенты.
Мы отправили приглашение сапатистам, подтвердив, что сможем принять небольшое количество человек. Ещё у меня была мысль, что Россия – удобная точка для транзита из Европы в Азию.
– У вас уже есть в планах какие-то конкретные мероприятия, которые можно будет предложить сапатистам?
– Конечно, показать всякие места, связанные с революцией. Организовать встречи, где сапатисты рассказали бы о своих настенных рисунках, музыке, использовании интернета. Политические встречи, беседы о феминизме, встречи с нашими коренными народами.
Самое интересное, когда мы огласили новость о том, что к нам едут сапатисты – откликнулись из Якутии. Парень, который, судя по странице в социальных сетях, является представителем малых народов или просто живет с ними, вышел с нами на связь и уже через три дня предложил готовую программу, которую согласовал с местными жителями. Вплоть до того, что можно будет отвезти двух людей к оленеводам, которые находятся в недоступных местах. Это удивительно быстро и организованно!
О малых народах
– Помимо темы сапатистов вы интересуетесь другими подобными проблемами? Поддерживаете ли какие-то малые народы?
– К сожалению, у наших активистов очень мало связей с коренными народами, мало обмена опытом, хотя в нашей стране есть похожие ситуации. Представителям таких народов предлагают участвовать в государственных программах поддержки, но если они не согласны или хотят что-то изменить в них, то сталкиваются с большими сложностями.
Про тех же оленеводов известно, что дотации требуют заполнения большого количества бумаг, а это очень сложно в традиционном быту. Помимо этого, программы не учитывают некую духовную составляющую, желание передавать опыт и знания из поколения в поколение, фиксировать и развивать традиции. Они, что не удивительно, сосредоточены на материальном и основаны на бюрократии.
– Как, на ваш взгляд, можно помогать ущемленным народам? Что делать, чтобы предотвратить проблемы и конфликты?
– Думаю, что всем коренным народам мира, которые хотят сохранять и развивать свою культуру, стоит ознакомиться с опытом сапатистов. Самоорганизация позволяет им сохранять традиции и быть современными одновременно.
Помимо самоорганизации важную роль в их успехах играет коммуникация. Сапатисты всегда открыты, они развивают связи с внешним миром и обмен опытом. Когда этот обмен не загнан в жесткие рамки, основан на взаимном уважении и не ограничен обязательствами и ожиданиями, он становится очень продуктивным. Например, ознакомившись с европейским опытом, сапатисты разработали свою систему альтернативного образования, которая никакого отношения к западному миру не имеет.
Само по себе наличие множества международных и внутренних связей защищает сапатистов от агрессии. Кому захочется нападать на невооруженных людей на глазах у всего мира?
Конечно, перед тем, как самоорганизовываться и развивать коммуникацию в своем регионе, коренным народам нужно осознать свою уникальность и ценность. Это, наверное, самое сложное. Централизованному государству удобно, когда все унифицировано и объяснимо, для него «другой» – это помеха. Это незаметно внедряется в повседневную жизнь, и разве что заезжие антропологи сейчас способны вызвать подъем самоуважения в российской глубинке. В повседневности коренные жители, скорее, будут видеть себя отсталыми и исключенными из современной жизни.
На самом деле, все это очень отстраненные умозаключения. Чтобы предлагать что-то для России, нужно сначала познакомиться с представителями наших коренных народов. У наших активистов совсем нет этой повестки, хотя именно они способны оценить в народах это «другое», непохожее на нас, городских – эту уникальность и разнообразие, которые могут обогатить как культурную, так и политическую жизнь страны, если дать им голос.
В этом плане путешествие сапатистов и их визит в Россию дают массу возможностей. На моих глазах городские активисты из разных уголков страны вспоминают, что у них под боком живут люди, которым может быть очень полезен сапатистский опыт. Так начинают налаживаться связи и, будем надеяться, что со временем они выльются в продуктивное сотрудничество, как это произошло в Мексике.
Фото: freetravels.livejournal.com, vk.com/molotovcoop, vk.com/zapatista_film
Заказать «честный» мексиканский кофе можно на сайте кооператива Molotov: cafe.zapatista.ru и в его соцсетях.
