«Не хватало только селедки, черного хлеба и докторской колбасы». Жизнь советского ребенка в Пакистане

Шутки с летучими собаками, поездки на ЗИЛе в предгорье Гималаев за новогодней елкой, огромные вараны и битвы богомолов. Архитектор Евгений Савельев – о детстве в Исламабаде, жизни в советском (а потом российском) посольстве в начале 90-х, дипломатах, рабочем классе, пакистанских рынках и местной фауне.

Ислам по-советски

Я с самого детства знаком с исламом – правда, советского образца. Все лето проводил у бабушки в деревне в Самарской области, в той части, которая граничит с Татарстаном. В велосипедной доступности находились четыре деревни: мордовская, русская, чувашская и татарская. Получалась очень забавная смесь этих культур, и все на своих языках разговаривали. В школе же все учились вместе. Никакой дискриминации не было, но над чувашами частенько подшучивали. Даже анекдот был: стоят чувашские пионеры, им говорят: «Пионер, будь готов». Пионер поднимает руку, говорит: «Ладно». То есть, не «Всегда готов», а «Ладно».

Перед поездкой в Пакистан пришлось даже учиться в местной школе. Это было сложно: восьмой класс, при этом первое полугодие меня постоянно встречали, мол, «москвич», все дела. Порой доходило до абсурда: училка по физике была чувашка, какие-то вещи и определения она не могла объяснить по-русски и рассказывала по-чувашски. Мне потом приходилось с учебником переводить это на русский.

Как я попал в Пакистан

Мой отец был дизелистом-мотористом. Ходил в море, когда я был маленький. Он обошел всю Европу и Африку, несколько раз пересекал экватор. После того, как бросил море, устроился работать в автобусный парк. До поездки в Пакистан его собирались отправить в несколько стран: Сирию, Иран и Сьерра-Леоне на работу в посольство.

В Сирию приглашали и после Пакистана, но нам с братом надо было учиться, и родители отказались. В этих странах – нехватка электроэнергии. Например, в Исламабаде электричество ради экономии отключали дважды в сутки. А в посольстве все – от кондиционирования до системы безопасности – функционирует от электричества, поэтому процесс подачи электроэнергии должен быть непрерывным. Там стояли два танковых дизеля, которые вырабатывали электричество. И вот за их работой посменно должны были следить два человека – в том числе мой отец. А мама по образованию бухгалтер, она устроилась там по специальности.

Мой отец был дизелистом-мотористом. Ходил в море, обошел всю Европу и Африку, несколько раз пересекал экватор.

Прямого рейса в Исламабад из Москвы нет, поэтому перевалочным пунктом была историческая столица Пакистана – Карачи. В Карачи мы провели несколько дней в консульстве. Самые первые впечатления, когда я ночью приземлился и вышел из самолета – это жар в лицо. Я думал, что это от двигателя, что сейчас отойду и все будет хорошо. А когда отошел, понял, что эта штука тут всегда.

Сам Карачи – старый-старый, узкие улицы, шум и снующие люди… Везде множество магазинов, и там все продается – всевозможные игрушки, продукты, вещи, все светится. После Союза это казалось чем-то неземным. Впервые увидел океан (ездили смотреть на него рядом с Карачи – искупаться не получилось, слишком скалистый был берег, но впечатления остались на всю жизнь).

Жизнь в советском посольстве

Когда я уже прилетел в Исламабад, меня встречало все посольство. Там так принято, чтобы по приезду новенький сразу со всеми знакомился, внедрялся и чувствовал себя, как в большой семье. И при этом там творилась полная «Санта Барбара» – прям скандалы, интриги, расследования.

Посольство – это как государство в государстве. Была дипломатическая часть и жилая. Нам, детям, запрещалось находиться в дипломатической части без взрослых. В жилой части имелось несколько четырехэтажных корпусов с квартирами, объединенными общей галереей. На первых этажах – школьные кабинеты, детский сад, магазин, банкетный зал и бильярдная.

Рядом с нашим посольством находились посольства Болгарии, Арабских Эмиратов и Кувейта. Сотрудников в них было очень мало. Например, болгар – всего пятеро. У нас же в посольстве и частных домах в городе жили около 150-ти человек дипкорпуса и обслуживающего персонала. Советский союз заводы там строил, да и вообще у нас очень много всего было с пакистанцами связано (насколько я помню, в то время там делали трактора «Беларус»). В посольстве СССР поначалу работали сотрудники из Эстонии и Казахстана, и на моей памяти в какой-то момент их всех выслали. Посольство стало российским. Мы вместе с отцом вешали на него буковки «Посольство Российской Федерации».

У некоторых сотрудников посольства имелся служебный транспорт, можно было договориться о поездке в город. При выезде мы записывались и указывали время возвращения. Также в автопарке посольства был небольшой автобус человек на 30 и грузовой ЗИЛ 133 (“крокодил”). Были еще забавные две машины ВАЗ-2104 с правым рулем и кондиционером (движение в Пакистане левостороннее). Мы частенько организованной толпой выезжали в город, на экскурсии, на озера, рыбалку. Местные рыбаки относились к нам очень лояльно и отдавали некрупную рыбу, сами же ловили сазанов на тесто со специями, намотанное на большой крючок.

Большинство сотрудников посольства жили со своими семьями. Досуг для детей устраивали сами сотрудники – например, были секции по каратэ, футболу и танцам. Так же на территории имелись спортивные площадки – футбольная, волейбольная и теннисная. По вечерам народ собирался поиграть. Дети гоняли в футбол либо торчали в бассейне. На кортах посольства играл сам Козырев (в то время – министр иностранных дел). На территории посольства можно было себя чувствовать в безопасности, она охранялась внутри нашими комендантами, а снаружи вооруженной охраной Армии Пакистана. Во время намаза охрана бросала ружья (уж не знаю, какого они были века) и начинала молиться. В этот момент они не обращали внимания ни на кого.

Во время намаза охрана бросала ружья и начинала молиться. В этот момент они не обращали внимания ни на кого.

Мы хоть и сомневались в том, что они умеют стрелять, но был случай, когда они со страху подстрелили у посольства кабана. Так как свинина для них табу, то они даже подойти боялись. Завхоз снизил стоимость добычи до «бесплатно», с условием, что заберем мы его сами. Знатный шашлык из него получился, пир был что надо.

Мажоры против пролетариев, советские вместе с цветными

Однажды мы участвовали в мероприятии к юбилею школы японского посольства. На праздник пригласили школьников из разных стран. Мы тоже готовили выступление: один играл на балалайке «Полюшко-поле», хор пел «Катюшу», а потом трое из нас танцевали «Яблочко». Среди приглашенных были школьники французского посольства, американского, пакистанцы и сами японцы, которые показали очень красивый традиционный спектакль. После официальной части было общение и свободное время. На площадке были всякие детские развлечения: от скакалок до качелей. К моему удивлению, американские дети разделились на два лагеря – по цвету кожи. В процессе игры у «цветных» стали отнимать канат (большая скакалка). Так как их было меньше, мы впряглись за них и устроили перетягивание каната. Русские и темнокожие против американцев, французов и пакистанцев. Ну, кто победил, вы прекрасно понимаете – еще в школе нас всех обучали технике перетягивания каната, это наше все.

Наши дети вели себя достаточно скромно до того момента, как нас не впустили в японский музей. Все ходили и просто смотрели оружие, музыкальные инструменты. Оказалось, их можно трогать. Мы поиграли на всех музыкальных инструментах, а мечи ниндзя использовали по назначению. Пока не подтянулись наши учителя, остановить это не представлялось возможным. 

Равалпинди

Дипломаты – достаточно вежливые и воспитанные люди, хоть и немножко высокомерные. А вот их отпрыски зачастую очень избалованы и заносчивы. Мы были детьми пролетариев и ощутили это на себе. Отношения были немного напряженные, но после пары случаев мы объединились. Однажды мы загнали нескольких человек в час пик на крышу веранды. Они просидели там несколько часов, после чего вопросы, по которым имелись разногласия, были сняты. Дипломатия налицо

Силу как таковую применять нельзя, иначе – 24 часа и вылет домой. Подход к дисциплине был достаточно серьезный. На территории работали видеокамеры, которые контролировал дежурный комендант. К забору подходить запрещалось, охрана имела право стрелять на поражение, если кого-то увидит на нем. Но случаи все-таки были, и находились такие дети, которые в долгое отсутствие родителей нарушали это правило.

Их нравы

Страна в начале 90-х была достаточно закрытой, и ходить по одному никуда было нельзя – только с группой. Нас запугивали радикальными исламистами и близостью Афганистана. Присутствие женщин без мужчин в городе не приветствовалось. Были определенные нормы в одежде. Это касалось всех иностранцев, не только нас. К счастью, наши люди к этому относились нормально, носили одежду, которая не оставляла оголенных участков тела. Многие иностранцы ходили с открытыми руками, в юбках – все это категорически не приветствовалось.

Страна была достаточно закрытой, и ходить по одному никуда было нельзя – только с группой. Нас запугивали радикальными исламистами и близостью Афганистана.

Американцы в целом вообще на эти правила клали. На моей памяти их посольство несколько раз поджигали и постоянно камнями закидывали. Полиция разгоняла пикеты и недовольных при помощи бамбуковых палок. Когда мы ходили по городу, было, конечно, стремновато, но в целом к нам хорошо относились, и проблем не было. Одно из основных правил – не кричать. Разговаривать спокойно, от взрослых не отходить. Прежде всего, из-за афганцев, которые очень отличались от пакистанцев. Пакистанцы – по большей части разговорчивые, а афганцы – большие бородатые и молчаливые дядьки. В основном они работали на транспорте. Грязной работой не занимались.

От местной кухни нас (как неподготовленных) оберегали. Запрещали даже чистить зубы водой из-под крана – только кипячёной. Поэтому воспоминаний о национальной кухне Пакистана не осталось. Помню лишь безумное количество фруктов. Мы ели их очень много. Скорее всего из-за сильной жары – когда жарко, есть совсем не хочется, а вот арбуз или дыня из холодильника – самое то. Деликатесами для нас были селедка, черный хлеб и докторская колбаса. Это были самые лучшие гостинцы из Союза, которые привозили отпускники.

Местный хлеб практически не использовали, разве что квадратный – для сэндвичей. Поэтому наши хозяйки пекли хлеб сами, майонез тоже был домашний. Продукты покупали в местном магазине, а по выходным ездили на рынок. Там брали сладкий картофель, арбузы, манго, дыни, абрикосы, апельсины с мандаринами.

В то время уже была мода на супермаркеты, но иностранцы и местные предпочитали им рынки и базары. В самом Исламабаде рынки достаточно цивилизованные. За колоритом ездили в соседний город Равалпинди. Там атмосфера старого города, а рынков и базаров различного формата – великое множество. Есть целые торговые улицы, как в любом восточном городе. Фрукты и овощи, в основном, продавали крестьяне, они очень любили скидывать ценник нашим женщинам.

В Пакистан отправляли гуманитарку в виде шмоток со всего мира. А они продавали “Гуччи” и “Барберри” на вес – из-за того, что сами такую одежду не носят, только национальную. Вещи стояли контейнерами.

На вещевых рынках продавали тонны шмоток – как новых, так и б/у. В Пакистан отправляли гуманитарку в виде шмоток со всего мира. А они продавали их на вес – из-за того, что сами такую одежду не носят, только национальную. Вещи стояли контейнерами. Можно было купить «Барберри» или «Гуччи» на вес – для них это всё одинаково было. Скажу честно, все там отоваривались и брали большими тюками, а потом еще и в Союз везли.

На блошиных рынках можно было купить все что угодно из домашней утвари, украшений, изделий из серебра, оникса и дерева. Попадались развалы с советской формой, знаками отличия, бляхами и шапками. Обычно ими торговали косматые бородатые дядьки. Я неоднократно замечал, что волосы у них русые, и дядьки понимали русский язык. Как огня боялись фотоаппарата и довольно скованно общались. У меня с собой была поясная сумка с набитыми пятаками из Союза, у монетных развалов их отрывали с руками и меняли на всё: английские шиллинги тридцатых годов, монеты с Георгием, индийские старинные монеты.

В основном, наши соотечественники везли оттуда оникс, серебро, золото и шубы. Мы тоже это все везли. А еще я привез в Союз очень удобные тапочки – слипы, настолько там к ним привыкли, что остальное нога не воспринимала. Эти тапки носят все пакистанцы, они представляют собой шлепанцы из очень плотной резины (как пластмасса на ощупь). У тех, кто побогаче, слипы кожаные.

Исламабад – город достаточно состоятельных людей, которые себе могут позволить дорогое образование, медицинские услуги и личный транспорт. Поэтому городские жители – достаточно ленивые, спокойные, с ленточками на одежде и прочими украшениями. Одеты в дорогие ткани и ходят по городу большими семьями. По цвету одежды можно определить достаток в семье – белое могли себе позволить только состоятельные люди. В целом к нам относились достаточно хорошо, с любопытством.

В других городах народ беднее – по большей части это рабочий класс, крестьяне и торгаши, они менее любопытны. В горных деревнях много бедных, те всегда смотрели с недоверием. Дети в общей массе грязненькие и неухоженные. Если в городе можно встретить женщин с детьми, то в деревнях это исключено. Женщин я там не видел никогда.

В пригородах и деревнях мужчины могли, задрав рубаху, помочиться на обочину дороги, это не считается неприличным. Передвигались местные, в основном, на японских машинах, мотоциклах и автобусах. Автобусы, как и грузовики, – это произведения искусства. Места в самом автобусе платные, на крыше – бесплатные.

Местные – достаточно религиозные и патриотичные. В каждом магазине – портрет основателя Пакистана и место для молитвы. Также по всему городу стоят мегафоны и транслируют молитву из мечети. В Исламабаде расположена одна из самых крупных мечетей в мире – Мечеть Фейсала, она может вместить 300 000 верующих, можете представить масштаб. 

Мечеть Фейсала

Во всем остальном города и деревни представляли собой стандартные восточные поселения. На тот момент современных зданий там было мало, зато много людей и транспорта. Во многих старых городках, как, например, Равалпинди, даже встречалась уличная канализация. Один раз наблюдал как на стройке вместо кранов используют ишаков, которые по настилам поднимают цемент в мешках на самый верх. Все достаточно примитивно, но дешево и без перерывов на обед.

С местными мы общались достаточно редко и то в основном в посольстве с обслуживающим персоналом. В городе иногда встречали таджиков, которые говорили на русском. Многие из них продавали фаст-фуд, а именно картофель во фритюре. Такое местное лакомство – просто картофель, приготовленный во фритюре, но непонятной формы и адски приправленный перцем. Мы такое есть не могли.

Один раз наблюдали, как на базаре поймали воришку и наказывали его палкой. 

Новый год по-Исламабадски

Мистер Хуссейн

Новый год – это вообще отдельная история. В Пакистане его отмечают достаточно скромно. Рядом с нами были посольства арабских стран – соответственно, они не пьют, спокойненько фейерверки запускают. Болгар пять человек – их тоже там не видно, не слышно. Хотя здание у них большое, и территория практически такая же. А у нас был полноценный Новый год – праздновали очень шумно.

В посольстве был дизельный ЗИЛ-133, такой страшный-страшный длинномордый крокодил. Раз в год на нем ездили за ёлкой в горы. Был у нас местный водитель, Мистер Хуссейн, про которого поговаривали, что он шпион. Он говорил по-русски, учился в Москве и всё хотел туда дочерей отправить. И вот когда этот обычный советский леворульный ЗИЛ ездил в горы – все при встречном движении очень пугались, думая, что за рулем никого нет, и разбегались с дороги (движение в Пакистане левостороннее, а машины праворульные.

Провинция и столица

Сам город Исламабад достаточно сильно подвергся влиянию Запада. И он был меньше всего похож на города Востока. Он даже построен по современному принципу – разделен на кварталы (сектора). На севере город граничит с горами, на юге – все с тем же старым городом Равалпинди. 

Запомнились поездкаи в Лахор, в горный городок Марри, в старую пенджабскую крепость Рохтас Форт плюс частые поездки в Равалпинди. Любой выезд из посольства был праздником с ощущением некой свободы. Если в Лахоре мы были на экскурсии, то в Марри мы ездили несколькими семьями на отдых. Посольство снимало там виллу и периодически туда выбирались группами на выходные. Городок очень самобытный, с климатом, напоминающим  нашу среднюю полосу – но в горах.

Форт Рохтас

Поездка в крепость была без экскурсии, ее вел сам водитель мистер Хуссейн. Крепость индийская и для паков высокой ценности не представляет. В центре крепости существует жилой поселок и для них это сформировавшийся ландшафт. Там мы попали на местную свадьбу, где угостились чаем и не стали засиживаться. Очень врезался в память колодец глубиной метров 50 со спускающейся туда лестницей, невероятное сооружение. И фрагмент остатков королевского дворца с лестницей без перил. На одном из бастионов с лобным местом мы увидели надпись «здесь был Вася, 1980».

Про живность

Животный мир этого места бесконечно богат, там все ползает, летает, плавает и бегает. Такого разнообразия рыбы в озере я нигде больше не встречал. В посольстве жили попугаи (размером с голубей), вороны, летучие собаки, мангусты, ящерицы, термиты, муравьи, осы и еще бесчисленное количество насекомых. Тараканы просто повсюду, причем размерчик не как у наших, а сантиметров по 5 в длину. Термиты, кстати, – родственники тараканов, и их там тоже много.

Вилла в Марри

Когда приезжаешь из средней полосы России – будто в дурдом попадаешь. Ночью жизнь животного мира только начинается. Я один раз облокотился на кипарис и почувствовал что-то мягкое. Увидев на стволе огромную ящерицу, я был, мягко говоря, шокирован. При поездке на рыбалку встречали варана длиной порядка двух метров, он довольно спокойно себя чувствовал и шел по проезжей части – зрелище адовое. Мы сидели в машине, но было ощущение, что если он сейчас махнет хвостом – то он ее просто отбросит в сторону. Еще при посольстве жили летучие собаки – это бич Исламабада. Они налетают, как голуби. Очень пугливые и при ночном шорохе непроизвольно испражняются. Мы это использовали в своих шутках, когда начинали кричать при приближении прохожего. Вороны там ушастые и достаточно умные. Кстати, звуки они воспроизводят гораздо круче попугаев. Бывало, мы устраивали битвы богомолов, отлавливали их и откармливали, чтобы потом устраивать бои на мелочь. Ящериц называли «чичарки» – они ловят мошкару в квартирах и на них никто не обращает внимания. 

Поделиться:
Другие тексты автора Василий Кондрашов

Из чего сделана Армения: туф, горы, долма и душа

На платформе тбилисского вокзала было тускло и неухожено. Поезд ожидал пассажиров и...
Подробнее...