Потусоваться на «Бродвее», порепетировать в «Филармонии», послушать афганский инди-рок, оказаться на фестивале в отрогах Тянь-Шаня, отлететь на узбекском рейве. О жизни альтернативной тусовки Ташкента рассказали «Пассажиру» ее непосредственные участники – Кифирыч и Алина.
Разного рода DIY-деятельность (музыка, фэнзины, дистрибьюция, кухня и прочее) ребята сочетают с трудом рабочих профессий: Кифирыч – паркетчик, Алина – конструктор лёгкой промышленности. Прожив тридцать лет в Ташкенте, застав взлеты и падения околомузыкальных субкультур в Узбекистане, они переехали в Москву. Там мы и встретились – морозным зимним вечером в одном из окраинных спальников.
О нравах
Алина: Узбекская молодежь любит потусить, а так как в Узбекистане обычно тепло, можно много времени проводить на улице.
Кифирыч: Но из-за того, что рано темнеет, транспорт в некоторых районах ходит часов до восьми. Кроме того, в наших парках после наступления темноты лучше не тусоваться: народу нет, только всякие гопники и преступники, которые вполне могут с тобой что-то сделать. Опасно для жизни. Туристов это, кстати, тоже касается.
Сейчас по вечерам многие предпочитают потусить в кафе. Например, в последнее время модными среди молодежи стали бургерные (сеть «Дружба-бургер» и прочие).
Мне кажется, мусульманские устои у нас не особо влияют на облик молодежи. В Ташкенте девушки, например, сильно красятся. Вообще у нас светское государство, в целом тут борются с религиозностью, потому что не хотят допустить исламизма и терроризма. Угроза эта, кстати, не мифическая. У меня родственники работали в спецслужбах, и их отправляли на границу с Афганистаном, где регулярно приходилось воевать с афганскими бандформированиями. Один дядька там получил ранение в позвоночник.
Стоит добавить, что в Узбекистане много религиозных конфессий. В одном из православных храмов даже Охлобыстин служил много лет.
Алина: Сейчас люди одеваются так же, как и в других странах. Хотя в середине 90-х, когда в плане выбора одежды стало свободнее, шорты ещё были непривычны. Когда мой друг стал носить шорты, его мама очень опасалась, что ему за это все ноги порежут.
Кифирыч: Году в 98-ом вся наша тусовка ходила в рваных джинсах и с длинными волосами, как у Курта Кобейна, прокалывали уши и губы булавками. Я ходил так же, да и шорты всегда носил и никогда от обычных людей не испытывал негатива. Только от наци-скинхедов, с которыми п**дилась наша тусовка. Среди нациков в Узбекистане были и русские, и татары, и кого только не было. У них был лидер по имени Андрей с коловратом на шее, который умер в 22 года от сердечного приступа.
На концерты приходилось ходить вооруженными, с цепями и дубинками, потому что нацики являлись туда п***дить всех подряд без разбора. Какой-то идейной составляющей у них не было. В ту же Махалю (частный сектор, где живут в основном узбеки) они не ходили, да и никто их не трогал.
Об альтернативной сцене
Кифирыч: В конце 90-х – начале 2000-х в Узбекистане хорошо была развита рок-сцена. Года с 98-ого по 2002-ой был явный подъем такой музыки. Множество групп, ежегодно проходил большой трёхдневный опер-эйр фестиваль «Дети Солнца». Причём мероприятию предшествовал целый месяц концертов, по итогам которых происходил отбор на основное мероприятие. Можешь себе представить, сколько тогда у нас было рок-групп?
В то время была и рейв-сцена с довольно большой тусовкой. Например, мой приятель, что жил по-соседству, там крутился, диджеил… Помню, прихожу на свой первый концерт, а он стоит на охране. Ну, пропускает меня внутрь, а там тут же подлетает одноклассник и едва успевает сказать «Андрюха, здорова!», как к нему по башке прилетает бутылка из зала. Смотрю на это и думаю, что за трэш творится? Куда я попал?
До недавнего времени я думал, что сейчас рэйва в Узбекистане вообще нету. Оказывается, есть: в августе недалеко от города Нукус проходит самый большой рейверский опен-эйр в Средней Азии, куда съезжается народ со всего мира. Что же касается рок-музыки, то теперь у нас ее в основном играют школьники и студенты. Крайний возраст для такой музыки лет 35.
Алина: Потом, следом за рок-волной, пошла волна рэпа, длившаяся года с 2001-ого по 2005-ый.
Об источниках информации
Кифирыч: В своё время на радио была передача под названием «Тяжелые будни», где парень по имени Олег Соболевский по ночам (передачи начинались в полночь) рассказывал про разные направления рок-музыки (в т.ч. про панк и хардкор). Я всегда ее очень ждал и слушал в наушниках, когда дома все уже спали. Передача способствовала развитию движухи в Узбекистане. Другой информации, за исключением передаваемых из рук в руки кассет, в доинтернетную эпоху толком и не было. Сейчас, кстати, Олег живёт в Питере и играет метал.
Еще существовало множество киосков с пиратскими кассетами у метро и торговых центров. Потом появилась сеть ларьков «Нирвана» (теперь это серия магазинов со своей студией звукозаписи), первый из которых открылся в переходе у ЦУМа. Мы там часто закупались.
После терактов в конце 90-х ларьки в переходах прикрыли, но потом открыли два магазина в центре города, где даже можно было купить рок-атрибутику – майки, напульсники и прочее. Помню, купил там футболку «Нирваны», а она ну уж очень сильно пахла марихуаной.
О культовых рок-группах
Кифирыч: Рок-группы стали появлялся в Ташкенте в 80-х, а в 90-х – в Фергане, Самарканде и Бухаре. Одной из культовых групп была «Паучок Ананси». Они многим нравились, собирали больше всех народу и больше всех выделялись. Были еще «Грустный Роджерс», «Печаль кабана»… Хорошая группа была «Каприз огня». «Тупратиконс» (с узбекского переводится как «ёжик») – одна из знаковых панк-рок групп, что образовались в 90-ые. Эти ребята часто кувыркались на сцене, надевали противогазы и все такое… Ещё была «The мучить буду», но потом вокалист умер в 27 лет во сне от сердечного приступа. В целом наши панк-группы играли нечто напоминающее сибирскую волну.
О местах тусовок
Кифирыч: В 90-х основное место тусовок было возле ДК Слепых. В народе оно называлась «Балка». Культовое местечко, в то время там проходили концерты, народ обменивался кассетами. Был один парень с каталогом, у которого можно было выбрать, что ты хочешь, и через неделю он приносил запись.
Помимо «Балки» вся неформальная тусовка ещё собиралась на «Голубых куполах». Место так называлось, потому, что рядом было кафе с голубыми куполами. Потом перешли на «Бродвей», где также зависали и рэперы и гопники. «Бродвей» – это наш местный ташкентский Арбат: пешеходная улица с кафе и художниками. Помню, как-то очередная бродвейская разборка с нациками закончилась в ментовке в одной камере с проститутками.
Потом была кафешка «Буратино»… Все эти места находились в центре Ташкента, в 10 минутах ходьбы друг от друга. Когда я пришёл туда в первый раз, с меня гопники новую футболку сняли.
Все скейтеры (в том числе и я), в основном, тусовались на проспекте Космонавтов. Там тоже иногда гопники докапывались. Причём все это происходило напротив правительственных зданий, мимо часто проезжал президент. Перед такими поездками к нам подруливал «мерседес», из которого выходили люди в масках со специальным оружием с глушителем, и отводили нас в сторону, чтобы на пути следования президента никого не было. В девяностых стояли автоматчики в форме, теперь – в гражданском, а автоматы в чехлах.
О зарубежных группах
Кифирыч: К нам заезжали «Мумий Тролль», «Земфира»… Немецкие панки Die Toten Hosen как-то ездили по Средней Азии с бесплатными концертами. В Ташкенте у них было шоу на открытой площадке «Туркестан», где все крупные рок-концерты проходили. Во время выступления народ хотел подойти к сцене, а менты их стали отгонять, тогда немцы отказались играть, пока людей не пропустят. После этого менты сдались.
О проблемах музыкантов
Кифирыч: Мы начинали репетировать в музыкальных школах, детских садах, но потом нас оттуда погнали, потому что государство не хотело, чтоб существовали какие-то там рок-группы.
Алина: К счастью, у нас было такое тусовочное место, как «Филармония». Девятиэтажное здание бывшего общежития, где организовали дом культуры (ДК Слепых). Те, кому нужны были помещения для репетиций, снимали там комнаты и оборудовали под репетиционные базы. Там еще было что-то вроде актового зала, где делали концерты. Все группы Ташкента репетировали в этом ДК, там было довольно лояльное отношение к музыкантам.
Кифирыч: Для понимания отношения власти к музыкантам можно вспомнить такой случай: был у нас довольно известный рэпер, и когда у него во время выступления случились проблемы со звуком, он стал говорить со сцены что-то по поводу правительства, плохой организации концертов и все такое. Ну и все, его за это закрыли на несколько лет.
О соседних странах
Кифирыч: Пару раз к нам в Ташкент приезжала играть группа из Афганистана. Все её участники, будучи любителями покурить травку, переехали из Европы. Пить в Афганистане нельзя совсем, а вот курить можно. Помимо курения они занимаются всякой деятельностью: помогают детям, подпольно играют инди-музыку и прочее. Метал-группа из Таджикистана ещё заезжала. Какие-то группы даже в Туркменистане есть. Основные же контакты были с Казахстаном, мы туда и сами играть два раза ездили. Самая насыщенная альтернативная сцена была в Караганде, там до сих пор есть хардкор-группы. Кстати, буквально недавно в Москве выступала группа «Назарбаев Террор Машин» (какой-то бешенный олдскул-хардкор, даже ближе к грайндкору), где играют ребята оттуда.
О DIY
Кифирыч: В целом вся рок-сцена Узбекистана была диайвайная, коммерческих групп-то и не было. Даже большие фестивали были некоммерческими. Из тех групп, что есть сейчас и как-то пытаются идти к успеху, можно вспомнить команду «Икнайт». Правда, получается это у них не особо: играют давно, а до сих пор за пределы Ташкента толком не выбирались.
Какое-то время у нас городе ребята устраивали небольшой регулярный клубный панк-фестиваль «Панки в городе». Сами мы играли в панк/хардкор группе и выпускали зин. Как и другие подобные команды нашего региона, которые функционировали в две тысячи десятых, мы в основном ориентировались на российскую и белорусскую сцены. Делали каверы на питерских хардкорщиков Engage at will и все такое. Кстати, как-то потом мы ездили в Питер и давали там интервью про среднеазиатскую сцену на одном благотворительном гиге.
Также стоит вспомнить про парня по имени Анвар, который занимался всяческим диайваем, выпускал зин и что-то ещё. Он списался с каким-то немецким чуваком, и они сделали в каждой постсоветской республике по пластинке с местной андеграундной музыкой. Узбекскую пластинку с панк-группами назвали «Пахтакор». На узбекском это значит собиратель хлопка.
Об опен-эйрах
Алина: Помимо рок-фестиваля «Дети Солнца», проходившего в 2000-х, у нас есть горный бардовский опен-эйр, который проводится уже лет 30, наверно, если не больше.
Кифирыч: Организаторы стараются делать это мероприятие разноплановым. Кроме музыкальной части там проходят всякие экстремальные игры, маунтинбайк, восхождение на скалы и т.д. На фесте ещё всегда тусят кришнаиты и раздают бесплатно свою пищу.
Фестиваль проходит в мае в отрогах Тянь-Шаня рядом с Чарвакским водохранилищем. Приезжают люди из разных стран – Казахстана, России, бывают и из дальнего зарубежья. Например, была там девушка из Малайзии, приехавшая автостопом. А как-то туда привезли иностранцев, которые долго не могли понять, что же такое «бардовской фестиваль».
Понравился этот материал? У нас на “Пассажире” есть еще много интересного! Лучшие статьи за 2018-ый год можешь посмотреть здесь, а чтобы следить за новыми публикациями, подпшись на сообщества журнала “В контакте” и Facebook, листай нашу страничку в Instagram или смотри канал в Telegram.
