Одна центральная, по-европейски приветливая улица, пара переулков, парк с лебедями, Макдональдс на отшибе, гипермаркет, Берлин в 40-ка минутах езды и множество русских иммигрантов, грызущих семечки на детских площадках – так выглядел Штраусберг в 2010 году. О странном “гостевом отце”, русском гетто в Германии и свободных нравах немецкой школы – Анжелика Зауэр.
Это не сказка
Германия – удивительная страна. Это государство возможностей, социальной поддержки и дорогого интернета, это развитая инфраструктура, это место где можно быть свободным во всех смыслах. Именно туда я отправилась в 2010 году, воспользовавшись одной образовательной программой. В обмен на низкие налоги билингвистская семья из немецкой провинции приняла меня в свой дом. Все, что от меня требовалось, – регулярно ходить в школу и помогать по хозяйству (из соображений этикета).
Он все время говорил про индейцев Майя, и про 2012 год. О том, что я умру, потому что в моей местности нет гор, позволяющих спрятаться, о том, что бункер стоит слишком дорого, что означает и его смерть тоже.
В первые же дни я пила пиво в кровати и разговаривала о смысле всего сущего с гостевым отцом, покуривая сигареты на балконе. Кто же знал, что я, как в русской рулетке, попаду в дом к радикальному фанатику, ожидающему конец света-2012.
Мой отец
Гостевому отцу было 35, и он принципиально не работал. В рамках своего фанатизма Франк считал, что работа – это система, съедающая личность. Также как школа или детский сад. Поэтому его двухлетняя дочь не посещала садик и едва могла говорить, а также ходила в памперсах. Восьмилетняя дочь страдала от легкой степени ожирения, а я, по его словам, безнадежно увязла в системе, так как каждое утро послушно отправлялась в гимназию.
Мой отец заряжал серебряную воду и камни, он пил много кофе и постоянно кричал. Он был громким, потому что люди отказывались его слушать. Он все время говорил про индейцев Майя и про 2012 год. О том, что я умру, потому что в моей местности нет гор, позволяющих спрятаться, о том, что бункер стоит слишком дорого, что означает и его смерть тоже. А однажды он пошел спорить с баптистами о существовании бога.
Здесь изучают гомосексуализм на биологии, расправляются с логарифмами за пару занятий, читают книги, смотрят фильмы с кофе в руке (на всех занятиях можно пить) и почти не выполняют домашних занятий.
Однажды, побывав в гостях у своих родителей, он пришел домой в ярости.
– Они сказали мне, что я шизофреник! – крикнул он.
– Я думаю, они правы, – ответила я, вызвав всплеск нецензурной брани.
Франк был уверен, что правительство хочет убить нас посредством плохой еды и системы, и как-то раз предложил мне остаться дома.
– Ты идешь учиться не потому, что ты хочешь, а потому что должна.
С кислой миной я продолжила собирать учебники.
Мой отец приносил мне книги о 2012 годе, занимал денег на клубы, выглядел бледным и больным, много курил и верил в теории заговора. 2012 год позади, и порой, несмотря на наши сложные отношения, так и хочется позвонить и просто спросить: «Как ты там, Франк? После того, как мир все еще цел?»
Русское гетто
В первый же день пребывания в маленьком городе я подпрыгнула от фразы «Купи еще фарш», в магазине. Галлюцинации? Нет, просто русских в городе действительно много.
Мой гостевой отец, немец, повесивший огромный календарь индейцев майя над своим компьютером, женился на русской девушке. Он принял и ее, и ее ребенка, потом родился еще один ребенок, потом приехали бабушка с дедушкой и брат с сестрой, и вышло так, что в маленьком Штраусберге поселилась еще одна большая билингвистская семья. Отец говорил только на немецком, мать – на смеси русского и немецкого, а вот дети были восприимчивы только к немецкому языку. Не знаю почему, но ни одна из дочерей никак не хотела понимать русскую речь. Все остальные родственники предпочитали русский.
Понаехали
Понятно, что все мигранты разные, у каждого за плечами своя история, свои принципы, ценности и образ жизни. Штраусберг 2010 года – это город, в который русские привезли «с района» свои привычки, не желали учить язык и засыпали детские площадки семечной шелухой. Они продолжали говорить на русском к месту и нет, грезили льготами и пили водку в гаражах. Многие из них вовсе не хотели развиваться. Уставшие, они хотели, чтобы о них позаботилось другое государство. В этом городе их не очень-то любили.
Хотя быть русским в Германии не так уж сложно. Все, что требуется – уважать чужую культуру. Тогда немцы будут уважать вас. К слову, многих из них восхищает, когда иностранец неплохо говорит на немецком.
В Штраусберге, как и во многих других городах, есть русский магазин, где вы, соскучившись по родине, сможете купить не только сгущенку, но и карамель, водку, консервы. Поверьте, после долгого отсутствия на вашем столе эти продукты могут растрогать до слез. А «русская полка» имеется почти в каждом крупном продуктовом. Там можно купить зефир, те же консервы, вафли, варенье и непривычное для немцев сгущенное молоко.
Впрочем, адаптироваться все равно было непросто. Будем честны, Штраусберг представляет собой именно гетто, пусть и похожее как пряничный домик. Помимо частного сектора и богато украшенной сувенирной улицы здесь немало депрессивных районов с депрессивными жителями – в том числе русскими, для которых немецкая культура оказалась совершенно чужой.
В маленьком городе находится всего несколько крупных продуктовых магазинов, вездесущий Макдональдс, школа им. Анны Франк, заслужившая плохую репутацию, и элитная, словно из фильма, гимназия. К счастью, судьба забросила меня именно туда.
Почему так просто
Первое, что шокирует при обучении, – его простота. В то время как русские школьники возвращаются домой, сгибаясь под тяжестью учебников, немцы идут на уроки налегке, занимаются математикой на лужайке, курят на официально разрешенных для этого площадках, составляют индивидуальный график обучения в старших классах и в общем-то занимаются лишь тем направлением, что им близко.
Выбрав психологию и педагогику, я погрузилась в увлекательное чтение «Парфюмера», занятия по истории искусств, увлекательную психологию и на целых три месяца избавилась от ненавистных «технарских» предметов.
При этом обучение в немецких университетах очень сложное, а вот школьная учеба неимоверно проста. Здесь изучают гомосексуализм на биологии, расправляются с логарифмами за пару занятий, читают книги, смотрят фильмы с кофе в руке (на всех занятиях можно пить) и почти не выполняют домашних занятий.
Поездки в Берлин
Окраины Берлина тоже похожи на гетто – дома и постройки, разукрашенные граффити, яркие и тусклые одновременно. Здесь царит атмосфера киношной безысходности. В тоже время, если проехать чуть дальше, доехать до центрального вокзала, а далее – к Александрплатц, то город поворачивается к вам другой стороной, великолепной. Готическая архитектура, скверы и широкие улицы гармонично сочетаются с тусовочными районами, бесконечными барами, заброшенным аэродромом и тихими спальными районами. Здесь вы можете проявлять себя, не мешая другим.
Как и везде, тут множество русских. Существуют даже специальные русскоязычные клубы, такие как Nevskij на Виндшейдштрасе. Но это на любителя – посетители клубов, по крайней мере тогда, были мне не особенно приятны. Подвыпившие взрослые мужчины, они любили настойчиво приставать к девушкам, явно младше их. Русские в принципе воспринимают «нет» не так как немцы, поэтому стоит быть осторожнее.
Так как программы в школах индивидуальны, и темп обучения каждый задает себе сам, то в десятом и 11-м классе вполне может сидеть 23-летний мужчина, только собирающийся поступать в университет.
Сам Берлин – тема для отдельного разговора. Удивительно свободный город, в котором элитные районы сочетаются с трущобами, разрушенная стена напоминает о трагическом прошлом, район Кройцберг завлекает ночными вечеринками (в том числе в гей-клубы). Каждый может прийти на заседание к политикам, в христианских хостелах продают пиво на входе, бездомные бродят среди дорогих машин, а ночью на улице можно встретить животных – ежей и лис.
Берлин – это город возможностей, город, в котором некоторые умудряются работать без регистрации, мегаполис, в котором каждый может найти себя. И именно сюда стремятся выпускники школ Штраусберга.
Какие они
К слову, выпускники школ в Германии – это чаще всего не подростки. Так как программы в школах индивидуальны, и темп обучения каждый задает себе сам, то в десятом и 11-м классе вполне может сидеть 23-летний мужчина, только собирающийся поступать в университет.
Именно поэтому «школьники» болтают с учителями в курилках, отпрашиваются на подработки, и вообще во всех смыслах давно уже выросли и не похожи на российских выпускников.
На нашем холодильнике был вывешен длинный список добавок E и прочих вредных компонентов, среди которых фаворитом был аспартам. Поэтому в доме старались не держать жвачек и прочих вредных продуктов, так как это могло перерасти в скандал.
Что дает свободное образование? Конечно, в Германии есть своя система оценок, контрольных, учета, экзаменов. Но при этом личная свобода ценится очень высоко. Здесь не принято кричать, заставлять и унижать. За битье по столам линейкой, знакомое почти каждому русскому школьнику, в Германии могут уволить. Здесь не принято учить терпеть жажду или желание пройтись, каждый может выйти в любой момент. А свободная форма обучения, равнодушие к внешнему виду ученика воспитывает в нем индивидуальность, чего порой так не хватает в России.
В гимназии было здорово.
И снова отец
Отношения с отцом оставались весьма напряженными. Проблема в том, что никто не хотел его слушать, в том числе и я. Как любой фанатик, он требовал внимания, приносил книги, показывал выступления Гитлера, продолжал заряжать воду, отпускал сексистские шутки, злился на нежелание читать эзотерическую литературу.
Но и в нем была доля осознанности. Пусть он не следил за детьми, но следил за питанием. На нашем холодильнике был вывешен длинный список добавок E и прочих вредных компонентов, среди которых фаворитом был аспартам. Поэтому в доме старались не держать жвачек и прочих вредных продуктов, так как это могло перерасти в скандал.
Сколько все это стоит
Моя стажировка обошлась мне почти бесплатно – на три месяца я взяла с собой 300 евро и этого хватило с лихвой, учитывая то, что я курила (а пачка сигарет в Германии стоит порядка 10-ти евро).
Если вы находитесь в Штраусберге и курите, лучше покупать сигареты в Польше – это интереснее и дешевле. На границе Германии и Польши есть рынки, где сбывают недорогой табак.
В целом жить в Германии весьма дорого, но если вы едете туда отдыхать или стажироваться, то суммы в 300-600 евро будет вполне достаточно. К счастью, сегодня существует множество стажировок, позволяющих путешествовать вполне бюджетно, и моя была одной из них. Несмотря на специфического отца, могу сказать, что именно этот трудный, но очень важный опыт научил меня толерантности.
Я уезжала со смешанными чувствами. С одной стороны, я верила, что Германия не заканчивается Штраусбергом, с другой стороны, я скорее хотела домой. Будущее покажет мне, что Германия – прекрасная страна с огромным пластом возможностей для мигрантов. Но тогда в 2011 году на прощание Франк сказал мне: «Ты все равно умрешь, потому что в твоем городе нет горы, которая защитит тебя, а если конец света не наступит, то случится третья мировая война». Будем надеяться, что мой параноидальный друг все-таки был неправ.
Понравился этот материал? У нас на “Пассажире” есть еще много интересного! Лучшие статьи за 2018-ый год можешь посмотреть здесь, а чтобы следить за новыми публикациями, подпшись на сообщества журнала “В контакте” и Facebook, листай нашу страничку в Instagram или смотри канал в Telegram.