То путешествие длилось почти полтора месяца. В июне 2014-го я за 4 часа долетел из Москвы до Мадрида и потом шесть недель ехал обратно автостопом вдоль Средиземного моря и по Балканам, останавливаясь у местных, гуляя по городам, предаваясь трешу и угару. Несмотря на последний пункт, память хранит ту поездку, как что-то очень свежее, легкое и правильное. В том смысле, что жить так – здорово, и я до сих пор не знаю ничего лучше. Сегодня «Пассажир» начинает публиковать избранные места из длинного рассказа о том чудесном времени.
Вечный праздник в Барселоне
В городе тускнели сумерки. Горели фонари под густыми кронами деревьев и редкие витрины открытых магазинов. Кое-где гудели бары с летними верандами, проходя мимо которых всегда чуешь запашок марихуаны и слышишь смех над столиками. В одном из таких мест я поужинал и побрел дальше по широким тротуарам, время от времени делая повороты между клетками кварталов. Вскоре я вновь оказался у Саграда Фамилиа – в небольшом саду рядом с собором, на лавочке, с очередной банкой пива в руке. Передо мной рвалась в ночное небо освещенная прожекторами громада собора Святого семейства. Мимо ходили редкие прохожие, шуршали фонтаны, орошающие газоны. Вообще-то я люблю потусить сам с собой, и в одиночестве не очень скучаю, но именно в тот момент как-то обламывало, что в такой хороший вечер я сижу здесь один, без любимой или друзей. Однако оказалось, что Барселона не дает остаться без компании – такой уж это город.
Через одну банку пива и двадцать минут ко мне подошла девушка лет под 30 на вид и спросила сигарету, обратившись по-английски. Сигарет у меня не было, и самокруточный табак тоже закончился, но она спросила, откуда я, и, узнав откуда, тут же перешла на русский. Таня рассказала, что сама родом из Львова и что уже пару лет работает в Барселоне – водит экскурсии или что-то в этом роде. Мы разговорились. Приветливая и в целом позитивная, она оказалась при этом очень нервной и настороженной барышней. Нервно осматривалась в поисках курящих прохожих, нервно смеялась, порывисто двигалась. Однако угостила меня пивом, достав нам по банке из своей сумки.
– Ты бы лучше не гулял тут так один. А то всякое бывает. Здесь же одни кидалы и разводилы, я тебе говорю! Как раз таких туристов и ищут. Но ты не волнуйся, я тебе тут все объясню.
В Танином представлении жизнь была со всех сторон наполнена опасностями и напастями, жульничеством и разводом. Наконец, она стрельнула сигаретку у дядьки-пакистанца в годах – большой живот, смуглая кожа, лысина на голове и очки в тонкой оправе. Слово за слово разговор завязался и с ним. В ходе беседы он предложил отойти на соседнюю аллейку покурить гашиша. «Вай нот?» – я двинул за дядькой, хотя из-за плеча и раздавалось: «Наверняка это какой-нибудь разводила, давай уйдем, пока не поздно! Ну ладно, я тебя предупреждала…».
– Ты бы лучше не гулял тут так один. А то всякое бывает. Здесь же одни кидалы и разводилы, я тебе говорю! Как раз таких туристов и ищут.
Но все было нормально. С полчаса мы провели в компании того пакистанца и его друга, а потом просто ушли, пожелав хорошей ночи. Таня тоже засобиралась домой. Мы распрощались, и я отправился в сквер, расположенный с другой стороны от собора. Посреди маленького парка под пальмами и кедрами мерцал прудик с уютной набережной и лавками. Я уселся перед водной гладью и завтыкал в зыбкие отражения огней на ее поверхности. Да, пакистанская трава свое дело знает. И Антонио Гауди свое дело знал. И жизнь была классной штукой, и волнительно мне больше не было.
***
Барселона – большой город, лежащий среди красивейших мест, между горами и морем. И морю, и горам я решил посвятить по одному из своих двух барселонских дней. Начал с гор – и в субботу, после позднего завтрака на кухне хостела отправился в парк Гуэль. Его я много раз видел на фотографиях в интернете, поэтому именно с ним у меня в первую очередь ассоциировалось слово «Барселона». Хотя наверняка не только у меня: созданные архитектором Гауди сказочные павильоны, башни и колоннады парка Гуэль, утопающие в зелени пальм и похожие на торты и пирожные, в совокупности являются главным символом города.
Пока я шел к этому символу, улицы забирались все выше. Парк расположен на горах, поэтому здесь еще и отличные виды – на город и на синеющую вдали полосу моря в серо-голубой дымке. Я сидел на большом каменном уступе, поросшем травой и деревцами, и всматривался в эту панораму. Справа и слева ее обрамляли пальмовые ветви и огромные кактусы с розовыми цветками между колючками. Перед этим я обошел почти весь парк, который ближе к вершине горы переходит в подобие леса – меньше людей, аллей и вообще цивилизации. Теперь же я отдыхал с бутылкой дешевой риохи и сыром бри, которые принес с собой в рюкзачке. Пели птицы, по аллеям ходили туристы. Я смотрел вокруг, и уже не был так уверен, что виденная лишь вчера Валенсия – действительно лучший из городов.
Вечером решил дойти до моря. Но так и не дошел. По пути, уже совсем в другом районе города, меня задержал еще один парк – под названием Сьютаделья. Это почти у побережья, в нескольких десятках кварталов от Гуэля. Вошел я туда через огромную помпезную арку – с лепниной, барельефами и статуями. Уже стемнело, светили фонари, и я заканчивал свой одинокий день, сидя на лавке с новой бутылкой вина. Однако Барселона вновь не дала мне заскучать. Несколько терпких глотков, одна самокрутка – и около меня притормозил чернокожий паренек в рэпперских штанах и футболке.
– Йоу, бро! Ты че скучаешь? Давай с нами тусить – у нас там куча народа, музыка, пиво и все такое! Слышишь, барабаны стучат? Я сейчас только еще за пивком в магазин метнусь и двинем с тобой туда! Меня Чарли зовут, – парень говорил по-английски с заметным ямайским акцентом (хотя ямайцем, как выяснилось позже, он не был – видимо, косил под патуа для имиджа).
Через 10 минут Чарли вернулся с банками и мы отправились на соседнюю аллею. А там – человек десять молодых ребят, парней и девчонок. Со скейтами, биэмиксами и барабанами. Впрочем, было видно, что шумная тусовка уже шла на спад. Я разговорился с юношей такого же рэпперского вида, как и Чарли, только белым, – Стивеном из Ирландии. Мы выпили моего вина, а потом рядом со мной нарисовался другой негр – босой, в расстегнутой рубашке, с банкой пива и в жопу пьяный – с целью тоже стрельнуть у меня винца. Я протянул ему бутылку:
– Держи, чувак.
Он взял бутылку и зашатался куда-то в сторону, глупо смеясь и явно не собираясь ее отдавать. Я еще не успел среагировать, как подскочил Чарли.
– Эй! Ты за*бал! А ну отдай ему бутылку! – с этими словами Чарли резко заломал пьянчугу, выхватил бутылку, передал ее мне и отвесил парню пару звонких оплеух. Тот завалился на гравий аллеи и захныкал. Подростки тут же поднялись с лавки и стали расходиться – остались только мы со Стивеном.
– Весь вечер он всех за*бывает! – негодовал Чарли. – Нажирается и начинает всех напрягать. Ты просто протянул ему бутылку, чтобы сделать «чин-чин», а он забирает ее! Ну что за поведение, бл*!
– Йоу, бро! Ты че скучаешь? Давай с нами тусить – у нас там куча народа, музыка, пиво и все такое! Слышишь, барабаны стучат? Я сейчас только еще за пивком в магазин метнусь и двинем с тобой туда! Меня Чарли зовут
В общем, в сквере остались только мы втроем. «Давайте лучше дунем», – резюмировал Чарли. Достал из носка пакетик с травой и стал скручивать косяк, постепенно успокаиваясь. И он, и Стивен говорили с невероятными акцентами. Английский вариант моего имени – Бейзил – Чарли выговаривал на ямайский манер: Бизэл. Стивен, житель Великобритании, говорил так, что понимал я не больше половины. Чарли торговал дудкой и кокаином и жил, в основном, на улице. Стивен – на сквоте. С этими парнями я провел еще пару часов, тусуясь в безлюдном ночном парке на лавке, покуривая шишки, попивая винцо и общаясь. Когда я решил идти в хостел, выяснилось, что в час ночи все ворота парка уже закрыты. Пришлось лезть через высокий кованый забор. Затем – идти пару километров до ночлега среди затихших кварталов. В кровать я снова лег совсем вымотанный и убитый, но очень довольный.
***
В Барселоне не покидало ощущение праздника. Казалось, будто в этом городе все только и делают, что радуются, тусуются и оттягиваются. И время от времени протестуют. К полудню следующего дня вокруг собора Саграда Фамилиа вперемешку с туристами толпились еще и митингующие – за независимость Каталонии от Испанского королевства. Задник небольшой эстрады гласил: Catalans want to vote! «Каталонцы хотят голосовать!». С самой эстрады звучали пламенные речи. Время от времени толпа гудела и аплодировала.
Я к тому моменту как раз проснулся и вывалился на улицу, в магазин – купить пивка и чего-нибудь к завтраку. Долго пробирался сквозь многолюдье в один из соседних кварталов, где еще на днях приметил супермаркет. Он по случаю воскресенья оказался закрыт, зато неподалеку нашелся польский магазинчик, с польским ассортиментом и польским же персоналом – чего только нет в этой Барселоне! Пока я пил пиво «Зубр», сидя у пруда под собором Святого семейства, митинг успел закончиться – каталонцы расходились кто куда, а съемочные группы местного телевидения на пустеющей площади синхронили участников демонстрации. Затем я жарил на кухне хостела картошку с грибами и резал овощной салат. В открытое окно, расположенное прямо над плитой, был виден внутренний двор – обшарпанные стены в подтеках и с белыми коробками кондиционеров, веревки с разноцветным бельем и кадки с зеленью на балконах. После позднего завтрака я еще час просидел за столом, уткнувшись в экранчик телефона – искал на каучсерфинге ночлег в Генуе и Марселе.
А потом вернулся в вечный праздник жизни этого города – вышел на улицу и поехал на метро к морскому пляжу. Через деловой квартал, мимо высоток из стекла и металла, от ближайшей станции к нему стекались многочисленные компании –майки, темные очки, пляжные сумки. Узкий пляж за бесконечным рядком пальм песчаным склоном спускался к воде – теплой и прозрачной, с мшистыми зелеными камнями. Народу было очень много – если бы я захотел расположиться позагорать с пляжным ковриком, то с трудом нашел бы место. Но я просто прошелся босыми ногами по линии прибоя – среди играющих в мяч детей, купающихся туристов, загорающих топлесс девушек и прочих. Посидел на длинном бетонном пирсе – там народу было меньше. Повалялся на камнях. На горизонте, если смотреть на юго-запад, виднелись крыши старого квартала – Барселонеты – и зеркальная высотка, похожая на огромный парус. Вскоре сквозь веселую суету, сквозь пляжные бары, мимо уличных музыкантов и стремительных скейтеров я пошел к ней. В Барселонете морские просторы сменились клаустрофобическими улочками старинного квартала, который клином врезается в Средиземное море.
В конце концов я вновь попал в парк Сьютаделья. Накануне я был тут поздно вечером, и мало что разглядел. Теперь, при дневном свете, он меня поразил своей райской атмосферой – невероятно помпезный фонтан Каскада, весь в зелени, пруды с птицами и черепашками, уютные аллеи под тенью мохнатых пальм. Где-то поодаль я услышал ритмичные глухие перестуки барабанов и пошел на них. Когда дошел, понял, что попал по адресу. На одной из лавок на аллее пятеро негров лупили в здоровые там-тамы. Пара испанцев подыгрывала им на перкуссии. В радиусе 30 метров от них газоны были заполнены оттягивающимся народом – десятки парней, девушек, мужчин, женщин и детей, черных и белых, валялись на травке, играли на гитарах, смеялись, пели и танцевали. Повсюду отчетливо пахло ганджубасом. Какие-то проходимцы с сумками продавали отдыхающим пиво «Эстрелла» – по одному евро за маленькую банку. И снова в голове мысли: черт возьми, вот ведь как можно жить! Похоже, что опять, уже в который раз за неделю, я оказался там, где всегда хотел оказаться. И, разумеется, через 10 минут я встретил Чарли.
И снова в голове мысли: черт возьми, вот ведь как можно жить!
– Хеееей, Бизэл-Бизэл-Бизэл, ты куда вчера пропал?! Мы со Стивеном очень круто тусанули, три клуба обошли, ну зачем ты ушел?! Давай-давай скорее к нам!! – сначала Чарли ткнул меня кулаком в плечо, затем обнял и заржал.
– Да так, вина много выпил и хотел спать…
– Спать?! Ха-ха-ха-ха! Ну ты даешь!! Эй, все! Это мой друг Бизэл из России!
И снова все закрутилось. Я зачитывал неграм рэпаки на русском под гитару и пел песни, пил пиво и курил с Чарли косяки, знакомился с кем-то и разговаривал за жизнь. Далеко не все испанцы знают английский, а я не знаю испанского, но общению это не мешало. И русскоязычной рагге в моем исполнении черные чуваки тоже вполне неплохо подпевали.
Потом мы тусили вдвоем с Чарли на набережной, опять курили, я ставил ему с телефона песни русского рэпера Ноггано, пил все новое и новое пиво, а потом моя голова стала кружиться, сознание окутал туман, и накатила тошнота – к этому моменту всего стало слишком много. Уже совсем стемнело, и надо было возвращаться в хостел, а Чарли пытался развести меня на еще одну порцию какого-то вкусного и не шибко дешевого испанского фастфуда (а я к тому моменту уже угостил его), и жаловался на то, какая у него тяжелая жизнь, и что нехорошо с моей стороны отказывать. Конечно, он был довольно мутным персонажем, хоть и веселым. Все-таки я отделался от него, а потом сел в трамвай и кое-как добрался до своей койки в хостеле – около полуночи. В темной комнате кто-то из соседей храпел, кто-то, лежа на кровати, залипал в мобильник, а я, глубоко дыша и пытаясь преодолеть вертолеты, засыпал. Утром надо было рано встать, собрать вещи и ехать на трассу, стопить машины во Францию. Следующим пунктом путешествия была Тулуза, древний французский город на берегах реки Гаронны. Первая неделя путешествия закончилась.
Not To Lose On The Way To Toulouse
Утро было не то, чтобы похмельным, но каким-то сонным и мрачноватым. Первую машину, у большой заправки в восточном пригороде Барселоны, я ждал полтора часа. Дождался. За рулем легковушки с испанскими номерами сидела худая, хорошо одетая женщина лет шестидесяти. По-английски она не говорила совсем, но дала понять, что едет в нужном мне направлении (на картонной табличке я написал GIRONA PERPIGNAN, Жирона и Перпиньян, – названия двух относительно крупных городов на пути в Тулузу). Зато, помимо испанского, женщина знала французский – а на нем я, пусть очень скудно и с большим трудом, но могу изъясняться. В общем, все 140 километров совместной дороги мы с ней общались о том о сем. Было сложновато, но все же получалось. Под городком Фигерас, где наши пути расходились, Пепа – так звали ту женщину – высадила меня и подарила соломенную шляпу, которую достала с заднего сиденья – возьми, мол, от солнца.
Солнце действительно пекло по-полной. Был второй час дня, жара достигла пика, а я все шел и шел вдоль автобана где-то под этим Фигерасом. 30 километров до французской границы и 270 – до Тулузы. В этот раз я оказался действительно в неудачном месте. Поблизости – ни пунктов оплаты дороги, ни автозаправок. Стопить прямо на автобане в Европе запрещено, да и остановить кого-то почти невозможно – машины мчатся, и тормозить на обочине разрешено только в экстренных случаях. Поэтому я продолжал брести вдоль трассы – то по узкой тропинке среди высокой травы рядом с отбойником, то по проселочной дороге, пролегавшей по низине под дорожной насыпью. Кругом расстилались сельские пейзажи южной Испании – голубое, без облачка, небо и бескрайние желтые поля пшеницы. Местами над панорамой возвышались группки стройных тополей и деревенские домики вдали. Между небом и полями, на самом горизонте, тянулась слева направо туманная гряда Пиренейских гор. Прямо за ней меня ожидала Франция. Вокруг не было ни души, если не считать водителей проносившихся мимо машин.
После часа ходьбы я остановился на привал в тени деревьев под насыпью. Скинул футболку, сел на рюкзак и скрутил из барселонских шишек маленький джойнт (привет, Чарли!). Попил воды, поел орехов. Хотя автостоп складывался неважно, мне все равно было хорошо, да и радовала необычность всего расклада – совсем один, в испанском поле, все имущество лежит вот в этом рюкзаке, в зубах дымится косячок. Да, ради такого стоит покидать дом!
Еще через час я набрел на какой-то городок. Перекусил в «Макдональдсе», в три глотка выпил пол-литра фанты, и вскоре меня подобрала молодая пара – до Перпиньяна, французского городка у моря. Именно там дорога сворачивает к Тулузе. Ну наконец-то! Граница с Францией была отмечена лишь большим щитом с еэсовскими звездочками и надписью Franca/France. И никаких тебе пунктов таможенного контроля – Евросоюз! Пейзаж сменился – вместо иссохших испанских полей за окном выросли монументальные горы, поросшие зеленым лесом. Мы пересекли Пиренейский хребет. Дело шло к вечеру, я беспокоился, что не успею до ночи добраться к Алехандро (моему хосту с каучерфинга). Под Перпиньяном я снова завис на час с лишним. Когда начало смеркаться, я стал прикидывать, где бы тут поставить палатку. Но все же застопил машину до Тулузы. За пару часов сумерки плавно перетекли в теплую ночь, и уже в темноте мы въехали в Тулузу, столицу региона Пиренеи – Юг и один из древнейших галльских городов.
Алехандро жил недалеко от центра, рядом со станцией метро Сен-Мишель Марсель-Ланже. В 11 вечера я написал ему эсэмэску: «Привет! Я приехал! Сижу за столиком у ирландского паба «Маллиганс» рядом с метро». Он сразу же ответил: «Будь там, приду через 5 минут». Ночью в понедельник Тулуза казалась безлюдной, но здесь, рядом со станцией метро и несколькими кабаками, жизни было побольше. Я, наконец, почувствовал, что нахожусь во Франции. Вокруг мерцала фонарями узкая улица старинного городка, застроенная аккуратными домами в пять-семь этажей. Сменился язык уличных вывесок и акцент окружавшего меня гула голосов, и, кроме того, заметно выросли цены на выпивку – еще в Испании мне говорили, что у соседей-французов всё заметно дороже.
Минут через 10 пришел Алехандро – долговязый парень с добродушным и простым лицом, по-испански немного смуглый и стильно одетый. Позже я узнал, что Алехандро считает себя модом. Рубится по английскому рок-н-роллу шестидесятых, имеет добротную коллекцию винила и соответствующе выглядит – прическа в стиле битлов, зауженные джинсы, поло британских марок либо цветастая рубашка с психоделическим узором. Я допил свое пиво-по-приезду, и мы побрели к нему домой – в трехкомнатную квартиру на седьмом этаже жилого дома поблизости. В прихожей я сбросил рюкзак. Затем отправился в долгожданный душ, переоделся, и после этого мы уже нормально познакомились – с самим Алехандро и его соседом-тунисийцем Скандером. Раньше парни вместе учились в университете в Париже, теперь же работают инженерами на заводе «Аэробус» рядом с Тулузой и снимают вскладчину двухкомнатную квартиру с общей гостиной, отделенной барной стойкой от небольшой кухни. Оба оказались интересными и веселыми парнями моего возраста или чуть старше – лет по 25-30. Любят музыку, оба играют на гитарах, не дураки отжечь и покутить – как я понял, их дом видел немало оголтелых вечеринок с бухлом, дудкой и девочками. Кроме того, иногда ребята принимают у себя путешественников с каучсерфинга. Наши интересы и музыкальные вкусы оказались схожими, поэтому мы быстро нашли общий язык.
Час был поздний. Утром чуваки уходили на работу, и мы договорились, что мне оставят ключ – значит, утром можно будет спать вволю. Поужинали пивом и спагетти, поболтали, и Скандер с Алехандро стали расходиться по своим комнатам. Мне же предоставили диванчик в гостиной. Я немного покурил на балконе с видом на ночной город, позависал с телефона в интернете и уже заполночь лег спать. День получился долгим, насыщенным и, не смотря на неважный автостоп, – очень хорошим. Приключения продолжались.
Тулуза рок-н-ролльная
Утром, побродив по пустой квартире, я пошел в супермаркет за завтраком – пивком, бананами и ризотто с курицей в картонной коробочке. Алехандро возвращался с работы в шесть вечера, так что на Гранд Рю де Сен-Мишель я должен был прийти не позже – чтобы отдать ключ. После мы планировали немного потусить дома и к девяти двигать на концерт – в клубе «Ля динамо» выступала группа «Найт битс» – какие-то психоделические рокеры из Америки. Ну, а до вечера я был свободен.
Уже позже, вернувшись в Россию, я прочитал в Википедии, что из-за цвета зданий в старых районах Тулузу называют розовым городом. И, в общем-то, не зря: тесная старинная застройка – вся в теплых цветах: персиковом, бежевом, бледно-красном и розовом. Гулять по этому уютному, мощеному брусчаткой миру я отправился после легкого завтрака, бутылочки эля и косячка из остатков барселонских шишек (Чарли, пока!). Погода была умеренной, спокойной. Подернутое тонкой пеленой облаков небо, ветерок. Я шел по городу, а улочки выводили меня то к площадям с пышными соборами и особняками, то к величественной и спокойной Гаронне, обрамленной гранитными набережными с зелеными парками. Несмотря на почти двухтысячелетнюю историю, Тулуза – город небольшой. Население – в пределах пятисот тысяч. По сравнению с полуторамиллионной Барселоной чувствовался контраст, и он мне нравился – отдохнуть в таком уютном месте от каталонского угара было приятно. Что еще отличало французскую повседневность от испанской, так это большое количество мусульман среди местных жителей, арабов и прочих. Много халяльных заведений, много забегаловок с кебабами, много смуглых восточных лиц на улице и в транспорте. Когда, сидя за уличным столиком одной из арабских кафешек, я достал из рюкзачка бутылку «Кроненбурга» – запить свою шаварму – меня попросили убрать ее обратно: здесь не выпивают!
Ближе к вечеру прокатился на метро. Оно в Тулузе достаточно новое (построено в 90-е) и автоматическое – узкие вагончики ездят сами, без машиниста. В шесть я был у подъезда Алехандро. В этот момент мой новый каталонский друг как раз парковал свою машину у тротуара – малолитражку, как почти у всех здесь, то ли «Пежо», то ли «Рено».
Мы чем-то поужинали. Пришел Скандер. И сообщил, что потерял свой бумажник и нигде не может найти. Вслух перебирал в памяти все места, где был за последние два дня.
– Я всегда кладу его в одни и те же места. И я уверен, что не мог положить его еще куда-то, – Скандер с напряженным видом сидел за кухонной барной стойкой и курил сигарету. – Базиль, ты точно не видел его?
Ситуация так себе: парни принимают у себя незнакомого иностранца, оставляют ему ключи от дома, и в этот самый день у одного из хозяев пропадает кошелек.
Я сказал, что точно. Никакого бумажника я, конечно, не видел, но, хотя совесть была чиста, чувствовал себя несколько неуютно. Ситуация так себе: парни принимают у себя незнакомого иностранца, оставляют ему ключи от дома, и в этот самый день у одного из хозяев пропадает кошелек. Меня никто ни в чем не обвинял, но было как-то не по себе.
В конце концов Скандер позвонил в банк и заблокировал свои карточки, а решение проблемы было отложено на потом – может, где-нибудь и найдется. Мы стали собираться на концерт. Алехандро достал из холодильника водку, лимонад и «Ягермайстер». Выпили, поиграли на гитаре и в девять вечера, открыв на дорогу по бутылочке пива, вышли на улицу (правда, Скандер остался дома). Выпивка бодрила, свежий ночной воздух – тоже, и вечер обещал быть веселым.
Сначала ехали в метро, потом шли по узким улицам, залитым светом фонарей, и вскоре, уплатив за вход в клуб по шесть евро, уже стояли в очереди у бара. «Ля Динамо» оказался самым обыкновенным музыкальным клубом, таких много и в Москве: средних размеров танцпол, сцена, барная стойка, балкон-галерея наверху. Плюс туалеты и курилка в маленьком внутреннем дворе. Мы успели только пригубить наше пиво, как американцы «Найт Битс» вышли на сцену и заиграли свой психоделический рок. По всем канонам шестидесятых, с серфовыми реверберированными гитарами, бодрым пружинистым ритмом и вокалом в стиле «Зе Ху». Понеслась! Полтора часа мы прыгали, заказывали все новое пиво, общались с алехандровыми друзьями и подругами, а когда концерт закончился, пошли дальше тусить по барам – вместе с белорусской подружкой Алехандро Катей (русскоязычных людей я встречал порой в самых неожиданных местах). Несмотря на вторник, народ кутил: улицы и кабаки были полны выпивающей молодежи. Я с кем-то знакомился, стрелял у кого-то табак и с кем-то чокался, пытаясь общаться то на французском, то на английском.
Около часа ночи мы все же вернулись домой и тут же завалились спать по своим кроватям. Утром Алехандро предстояло ехать на работу, а мне – в Монпелье. В девять я кое-как поднялся. Дома никого не было – накануне договорился с хозяевами, что, уходя, я оставлю ключи в почтовом ящике. Сонный и похмельный, я позавтракал, собрался, затем на приготовленной заранее картонке вывел своим вандальским толстым маркером MONTPELLIER. Вышел на улицу и поковылял к трассе. Автостоп пошел неплохо: за полчаса поймал у выезда к автобану машину до ближайшего пункта оплаты дороги (во Франции они называются peages – пейаж). Тулуза осталась позади.
Впрочем, что-то неприятное на душе все не давало мне покоя. Через пару дней, уже в Монпелье, я решил с этим разобраться и написал Алехандро сообщение. То, что меня волновало, засунул в постскриптум:
«Привет, дружище! Как дела? Я сейчас в Монпелье на вписке, завтра двигаю в Марсель, и все идет отлично! Еще раз спасибо за классный вечер в Тулузе. Вася. P.S. Нашел ли Скандер свой бумажник? Очень надеюсь, что он не заподозрил меня в краже. Если честно, меня это немного волнует».
В тот же день получил ответ: «Хей, Вася! Рад слышать, что у тебя все хорошо. Насчет кошелька – да, Скандер его нашел. Оказалось, он забыл, что перед возвращением домой заходил в гости к другу и оставил его там. И конечно, я ни на секунду не подумал, что это ты его взял – ведь я оставлял тебе ключи, потому что доверял тебе. Ничего такого не подумал и Скандер – кстати, он просит дать ему твой имейл, чтобы он мог написать тебе об этом лично. Удачи в твоем путешествии!».
Продолжение следует.
